единой души, кроме меня. Погруженная в невероятные тайны загадочного мира людей, я вновь преступила через заветы Академии и осталась наедине со своими изысканиями.
Но на этот раз раскаяния и сомнений не было. Напротив, меня переполняла странная решимость — во что бы то ни стало узнать о жизни там, на поверхности, как можно больше! Кто эти люди на самом деле — безжалостные варвары и грабители, как нас наставляли в Академии? Или же они — воплощение небывалой силы духа, стремления к знаниям и смелости, какие явно сквозили в их преданиях?
Я больше не хотела сидеть сложа руки и бездумно потакать навязанным мне догмам. Да, сейчас я была всего лишь неопытной русалочкой-ученицей, должной беспрекословно внимать Наставницам. Но я дала себе клятву — как только освою все необходимые знания, я обязательно отправлюсь на поиски истины собственным путем!
Пока же, стоило возвращаться в свое общежитие до наступления полной тьмы. Зажав обе книги в объятиях, я попрощалась с ними, спрятала в своем тайнике и поплыла к выходу из библиотеки, полная решимости изменить свою судьбу.
Медленно поплыв сквозь распахнутые ворота, я вынырнула за пределы Академии и очутилась в ночных водах залива. В это время суток Мармарис погружался в особую, умиротворяющую атмосферу.
Главная площадь, днем полная жизни и шума, сейчас безмолвствовала, лишь изредка по ней проплывала случайная фигурка запоздавшего домой горожанина. Ночные светильники придавали всему округу голубоватое свечение, словно купол над городом был создан из лунного камня.
Мне открылся вид на мерцающие огоньки в окнах жилых домов, на сверкающие жемчужными гирляндами улицы и переулки. Не разбирая дороги, я неспешно поплыла по одной из боковых улочек. Нависающие балконы зданий образовывали своеобразную аллею из бликов и теней. Хотелось побыть одной, прогуляться в этом безмолвии и упорядочить мысли после столь насыщенного книжными откровениями дня.
Минуя несколько поворотов, я вдруг осознала, что уже давно плыву куда-то вслепую, не узнавая этот район Мармариса. Кажется, я забрела слишком далеко от знакомых кварталов. Огляделась — вокруг были лишь заброшенные полуразвалившиеся дома с покосившимися дверными проемами. Никаких признаков жизни.
Внезапно неясное движение в одном из таких проемов привлекло мое внимание. Замерев, я вгляделась туда пристальнее и снова уловила легкое колыхание занавеси из водорослей в полутени.
— Кто здесь? — окликнула я нарушительницу тишины. — Выходите, я вижу вас!
В ответ раздался шорох, и из глубины черного провала донесся странный, каркающий шепот:
— Я вижу тебя, юная русалочка. Вижу насквозь, будто сквозь стекло…
Я отпрянула, но нечто в этом замогильном голосе одновременно завораживало и притягивало.
— Покажись! — снова позвала я. И в ту же секунду из арки вынырнуло нечто, ошеломившее меня до глубины души.
Из сумрака появилась фигура самой настоящей русалки — но в каком-то призрачном и диком, первобытном обличье! Ее силуэт был обтянут темной роговой чешуей. Глаза горели фиолетовым блеском, а с головы во все стороны беспорядочно торчало подобие волос — больше похожее на спутанные сине-зеленые водоросли.
Отпрянув за старую обломанную колонну, я затаила дыхание, глядя на это причудливое видение. Да это же была одна из Отступниц! Изгнанниц нашего рода, ведьм-самоучек, преступивших древние законы и пути сирен!
— Не бойся, дитя, — прошамкала Отступница, медленно приближаясь ко мне. — Я не причиню тебе вреда… если только ты сама того не пожелаешь.
Ее когтистая рука со сведенными судорогой пальцами потянулась ко мне, и я замерла от ужаса. Но уже в следующее мгновение безумный блеск в глазах чудища сменился на совершенно нормальный, даже веселый взгляд:
— Ох, прости, дурное начало! Закружилась в своих мыслях… Все мы здесь закручиваемся когда-нибудь.
Отступница живо заморгала и встряхнула своими космами. Я поняла, что она не вполне в своем уме. Неудивительно, жить одной, будучи изгнанной из своего рода — ужасная судьба!
— Ладно! К делу, раз уж ты меня отыскала, юная русалочка. У меня есть для тебя кое-что весьма занимательное…
Она игриво подмигнула, а я непонимающе застыла в изумлении. Но в следующий миг Отступница уже зашептала еле слышно, придвинувшись ко мне вплотную:
— Ты не обманешь меня… Я вижу твою страсть, ты питаешь весьма… необычный интерес к тамошнему миру. К миру на поверхности, надводному царству…
Меня будто ледяной волной окатило. Откуда ей известно о моих тайных изысканиях?! Одним резким движением старуха оказалась прямо у меня за спиной и зашипела в самое ухо:
— Не удивляйся, глупышка… Я знаю о твоих чувствах и метаниях все! И могу дать тебе то, чего ты так жаждешь — возможность увидеть мир людей своими глазами…
От ее слов у меня закружилась голова. Я была готова поверить во что угодно, лишь бы приблизиться на шаг к разгадке заветной мечты!
— Каким образом? Что ты можешь…
Но ведьма уже склонилась и торопливо нашептывала мне прямо в ладонь какое-то древнее руническое заклинание, слова которого тотчас вспыхивали на моей коже. Они запечатлелись в моей памяти так четко, как будто их там выжгло магией:
— Повтори слово в слово семь раз за семь дней полнолуния — и поправ законы своей природы, ты сбросишь с себя рыбий облик и примешь человечью форму! Ты станешь женщиной, сирена!
Я только ахнула, но она уже шипела дальше.
— Только смотри, не проболтайся никому, иначе…
В этот миг за ближайшим поворотом мелькнули быстро приближающиеся сполохи подводных фонарей. Стража Мармариса! Отступница резко закрыла рот и, ошалело оглянувшись, и бросилась прочь, поспешно растворилась в черном провале дверного проема.
А я осталась одна в нерешительности посреди улицы, сжимая в ладони невидимые письмена запретного заклинания. Мои чаяния вот-вот могли осуществиться…
Я не помнила, как вернулась к себе домой. От размышлений о возможных последствиях у меня голова пошла кругом. Порывисто вскочив, я закружилась посреди комнаты, то отмахиваясь от навязчивых видений, то вновь с жадностью впитывая их. Сердце бешено колотилось, а из жабр вырывались то ли всхлипы, то ли нервные хихиканья.
Мысленный взор то и дело выхватывал все новые дразнящие детали желанного женского облика. Вот изогнутая линия бедра под тонкой прозрачной тканью… Округлость бархатистой груди с рассыпанными по ней россыпями родинок… Жемчужные капельки росы на пушистых ресницах, подрагивающих от сладостного томления…
И все это — мое! Это буду я, преображенная, избавившаяся от своей рыбьей природы, такая же совершенная и прекрасная, как люди на берегах моря! Да что там — я затмила бы любую из смертных женщин своей морской красотой!
Кружась все быстрее, я ладонями начала освобождать себя от тяжелой юбки из водорослей. Путы сиреньей одежды спадали на пол, оставляя
