лопаток, ожидая удара. Но летала тварь недостаточно быстро. Просто неслась по пятам, угрожающе гудя и грозясь настичь, но не поспевая. У меня же наверняка подошвы сверкали. Как же я ненавидела в этот момент своё платье! Даже сейчас, со смертью на хвосте, мне приходилось хватать подол, комкать ткань, задирать её, чтобы не запутаться в этих тряпках!
Единственное, за что могу похвалить себя — я ни разу не попыталась обернуться, хотя ужас выхолаживал кровь до состояния январской проруби. Не успела я выскочить в гостиную, как летучая гадина всё же настигла меня. Дикое тарахтение не смолкло, когда цепкие лапки запутались в моих волосах. С воплем я повалилась ничком. Кувыркнулась, будто раскатываемый ковёр. И заметила ещё одну особенность...
У этой твари есть зубы.
Целая пасть, полная острых прозрачных иголок. И они клацнули перед моим лицом, но я успела сбросить этого переростка и, хватаясь руками за лакированные доски паркета, рывками подскочила. Жужжание уже неслось за мной, не отставая ни на шаг. Крылатый выродок не собирался упускать добычу.
Времени молиться богам не оставалось даже в мыслях. Лишь животный ужас неизменно сохранялся в каждом нерве, только стремление выжить любой ценой. Я схватила вазу со второго высокого столика в гостиной — её сестра-близнец уже лежала на полу фарфоровыми черепками. Без всяких сожалений я швырнула произведение древнего мастера в атакующую тварь. Та увернулась, но сбилась с траектории, ушла вбок, что дало мне пару секунд форы.
Я попыталась добраться до камина. Выложенный из массивного природного камня, он занимал добрую треть стены, а подле его закопчённого зева на специальном держателе крепились чугунные инструменты для растопки и чистки. Совок, щётка и кочерга. Именно её я и наметила своей целью.
Нужно вооружиться хоть чем-то...
И тут развевающаяся тюль напомнила, что я имела неосторожность распахнуть окна... Если чудовище вырвется на волю...
Впопыхах я забыла о платье, придержала подол только одной рукой. Ткань натужно треснула, когда я наступила на её край. Споткнувшись, я ухнула на медвежью шкуру перед камином: та пахла мускусом и пылью. Лодыжка противно заныла. Жужжание прозвучало прямо над ухом. С визгом я дрыгнула ногой, отбиваясь от летучего хищника.
Змеемуха отпрянула на быстро вибрирующих крыльях и зашла по дуге. Я откатилась в сторону и подхватила край медвежьей шкуры. Отродье врезалось в эту преграду, как мяч в развешенную для сушки простыню. И я набросила толстый меховой ковёр поверх этой гадины. Жужжание стало глухим и очень недовольным. По кистям прошла дрожь, будто внутри осиное гнездо.
«Тук-тук-тук!» — раздалось от входной двери.
— Господин Даттон, это Блайк, сын вашего соседа. Осса у вас?
Брат говорил громко, но через древесную толщу его голос звучал глухо.
— Блайк, нет! Не входи! — заорала я, отчаянно кутая жужжащую тварь в шкуру.
— Осса? — дверь приоткрылась. — Ох, ты ж...
— Прочь! — завопила я, оборачиваясь через плечо. — Здесь гниль! И... и ещё это... Позови Лисана, сообщи паладинам! Только не входи, ради всех богов!
Брат остолбенел на пороге. Сперва голубые глаза метнулись ко мне. Затем его взгляд упёрся в трупик несчастной крысы, оставившей за собой полосу разложения в попытках доползти до меня.
— Блайк, живее! Здесь тварь, Даттон где-то подцепил личинку! Я не удержу её долго! И закрой дверь!
Вернув самообладание, парнишка бросился прочь из передней. Дверь громко захлопнулась. Появление брата вызвало бурю смешанных чувств. Страх за него, ведь он тоже мог заразиться. Облегчение, что теперь я не одна в этом кошмаре. Надежду на помощь и благополучный исход.
Тварь билась во временном узилище. Я стояла на карачках и прижимала края шкуры к полу. Руки уставали, из глаз катились слёзы, а зубы стискивались в оскале. Минута или две показались мне вечностью, но вот, на пороге послышался топот. Дверь скрипнула, и внутрь заглянул молодой чародей. К груди он прижимал свою шляпу, будто та могла послужить щитом от неведомой напасти.
Брови его тут же взлетели к середине лба, а озирающиеся глаза наполнились ужасом. Он непроизвольно отпрянул, но тут же взял себя в руки.
— Существо там? — спросил он, стараясь выглядеть уверенно и солидно, но голос срывался. Вряд ли ему доводилось хоть раз лично встречаться с отродьями Архудерана.
— Да! — выпалила я и вдавила края шкуры плотнее. — Пожалуйста, сделай что-нибудь! — выбившиеся пряди липли ко лбу, падали на ресницы, лезли в рот, но отпустить хотя бы одну руку, чтобы убрать волосню я не могла.
— Сейчас, сейчас, подожди... — Лисан засуетился и стал выкладывать на столик рядом с резным хозяйским креслом какой-то инвентарь. — Так, у меня есть корень девясила, но это для желудка и кишечника, не пойдёт... Есть шалфей, но это больше от духов... — Рука его полезла за шиворот и вытащила пару кулонов: один на цепочке, второй с гайтаном. — Можно попробовать несколько заклинаний, — почти извиняясь предложил волшебник-недоучка, — но я не уверен, что мои амулеты...
— Лисан, блин, да стукни ты её кочергой! — не выдержала я.
— А, да, так тоже можно... — с облегчением согласился парнишка и нервно улыбнулся. — Ты только не отпускай, я аккуратно, по пальцам не попаду...
— Уж будь любезен, — прошипела я сквозь стиснутые зубы.
Он замахнулся чугунной палкой с крючковатым окончанием — и саданул по жужжащему бугру в обёртке из медвежьего меха. После первого удара последовал второй, и на том звуки прекратились, содержимое импровизированного капкана перестало дёргаться.
Начинающий убийца чудовищ рухнул на паркет. Пальцы нервно подрагивали на
