таки блокпост. Черт!
— Девчонки, — жалобно протянул Олег. — Это ведь меня ищут.
— А тебя-то за что?
— Да прокатился по Питеру после бала в рождественскую ночь. Теперь на меня всех собак вешают. Причем трезвый был, даже шампанского не нюхал, а всё равно.
— Не ссы, — отозвалась из-за руля Натаха. — Прикроем. Да, девчонки?
— Без бэ, — отозвались девчонки. — А ты что, на императорском балу был?
— Ну да.
— А расскажешь?
Олег вздохнул.
— Расскажу.
Песцова спрятали в какой-то укромный уголок, закидали барахлом. Когда ИАИцы пришли проверять, у Натахи было всё норм, а Нинка с Викой так талантливо строили полицейским глазки, что те махнули рукой и пошли проверять следующую машину.
— Олежек, а ты в Москву куда?
Песцов поглядел на здоровенный билборд, мимо которого проезжал микробус и вспомнил:
— На олимпиаду по магии.
— А ты маг?
— Маг.
— А намагичь что-нибудь?
— Нельзя, закон запрещает. Почуют в магическом Архиве — и ограничат свободу.
— А ты где собираешься ночевать? — спросила трезвая Натаха.
— Пока еще нигде. Ну да ничего, найду какую-нибудь гостиницу.
— А давай к нам в общагу! — воодушевилась Вика. — Гульнем как следует, и Натаха, вон, тоже вмажет. А ты нам расскажешь про бал. А еще мне с тобой целоваться понравилось…
И она мечтательно закатила глаза.
Воронежский авторитет не знал, что ему делать: виниться или оправдываться. С одной стороны, его люди отловили пацана, упаковали и привезли. С другой стороны, он умудрился сбежать. Прямо из машины. За двести метров до точки передачи. С другой стороны, люди Главы искали его по следам и почти догнали, но не нашли. И полиция, проверявшая машины на трассе, ничего не обнаружила. Вроде, и провал не по его вине: действие снотворного закончилось слишком быстро. Но и передачи объекта заказчику не произошло. Так что… опять бояться и трястись: как-то Глава оценит его старания?
В подмосковной усадьбе человек с глазами змеи был в ярости. Особо его выводило из себя то, что не было явных прямых виновников неудачи. И воронежцы отработали чётко, и его люди всё сделали правильно, и полиция оперативно перекрыла трассу. И всё равно ушел. Проклятый песец! Но ничего, придет время, и он за всё ответит.
Глава 3
В женском общежитии Марьинской трикотажной фабрики
Утро у Олега началось правильно, с похмелья. Так не гулял он уже, пожалуй, лет тридцать. А в этом новом мире и вовсе никогда. Пировали круто. Заехали по дороге в торговый центр, где Песцов купил себе новый телефон и загрузил микробус выпивкой и закуской. Он знал: с него причитается. Девчонки ему, фактически, жизнь спасли. И не проставиться по такому случаю — грех.
На звон бутылок и на имя Песцова набилась полная комната девчат. Во мгновение ока накрыли стол, добавили к Олеговой снеди у кого что было, расселись по кроватям и пирушка понеслась.
Песцов честно рассказывал официальную версию про корону и про императорский бал, пытаясь припомнить все мельчайшие детали, целовался со всеми, кто этого хотел, без ограничений раздавал автографы. Сперва — на бумаге, на открытках, на постерах. Потом одна из девчонок, дойдя до кондиции, задрала майку, открыв доступ к недурной груди, и потребовала автограф на теле. Идея тут же овладела нетрезвыми умами, и через пять минут Олег сидел в таком цветнике, что ни в сказке сказать, ни вслух произнести. Ей-ей, на нудистском пляже скучнее будет. А потом до кондиции дошел и он сам. Что было дальше мозг вспоминать отказывался. Но сейчас на нем не было ни единой нитки, а рядом сопели столь же богато одетые собутыльницы. К счастью, далеко не все из тех, кто присутствовал в начале пьянки.
Как его протаскивали в общагу — контрабандой, мимо строгой комендантши — отдельная песня. Как будут выводить ещё неизвестно. Надо думать, у подруг всё схвачено, и думать об этом ни к чему. А думать надо о том, как полечить голову, не похмеляясь. С утра пить нельзя: олимпиада. Кто знает, учуют запах и не допустят. А ему попасть в ряды участников жизненно важно. Это — его прикрытие, его спасение, его защита. По крайней мере, пока не вернется в гимназию.
Олег попытался выползти из сплетения рук и ног, никого при этом не разбудив. Затея была изначально провальная. Куча-мала тут же распалась на отдельные организмы, которые начали взвизгивать, ахать, стесняться, прикрываться, едва обнаружив свою трезвость. Самые шустрые, молниеносно одевшись, метеором унеслись ставить чайник и готовить завтрак из остатков ужина. Прочие оккупировали душ. Песцову оставалось лишь натянуть одежду и ждать.
Не прошло и получаса, как от вчерашнего шабаша не осталось и следа. Очень приличные, скромно одетые девушки церемонно пили чай, аккуратно и понемногу прикусывая бутербродики. Ни за что не скажешь, что под маечками и бриджиками все части тела у них исписаны автографами, а у некоторых даже изрисованы Олеговой рукой. И всё это перманентным черным маркером. Песцов внезапно сообразил: себя-то он не рассматривал. Что, если он тоже весь в автографах! Но было круто, этого нельзя не признать.
Девчонки, краснея и подхихикивая, прощались, уверяли Песцова в том, что всё было классно и приглашали при случае заходить еще. Он пообещал. Правда, в то, что случай выпадет, нисколечко не верил. А потом Олег ехал на метро в центр Москвы и всё думал: было? Не было? Ему хотелось, чтобы всё-таки было.
Взгляд в будущее
Много лет спустя, уже будучи бабушками, закадычные подружки Оля, Наташа, Вика и Нина, устраивая очередной девичник, неизменно вспоминали этот случай. И, хотя всё уже было на сто раз переговорено, вздыхали:
— Как здорово тогда вышло! А что, если бы ЭТО всё же случилось?
Где-то в Московской Магической Академии
