Магическая олимпиада проходила в стенах Московской Магической Академии. Народ на входе бурлил и толпился, и Песцову пришлось приложить немало усилий, чтобы добраться до этажа, где проводилась олимпиада. А еще больше сил потребовалось для того, чтобы отыскать там преподавателя теоретической магии из своей гимназии.
— О, Песцов! — обрадовался тот. — Решился таки!
— Я ведь обещал подумать? Вот, подумал.
— Молодец, молодец. С тобой совсем иной расклад выйдет. Мы теперь всех порвем! И Москву, и Новосибирск, и Киев — всех! Идем со мной. Сейчас зарегистрируемся и сразу пойдем рвать.
— Прямо-таки рвать? — усомнился Олег.
— Именно рвать! Ишь, вздумали заявлять, что Питер — отстой! Ничего, сейчас мы им покажем!
И препод погрозил невидимым «им» сухоньким кулачком.
Регистрация много времени не заняла. Симпатичная молодая женщина быстро заполнила на компьютере графы анкеты, распечатала бейдж и вложила его в пластиковый кармашек с лямкой — вешать на шею. Быстренько собрала в фирменный пакет презентационный набор: ручку, тетрадку, календарик и прочую чепуху. Учитель потащил было Олега рвать москвичей, но еще пара вопросов оставались не решенными.
— Извините, мне бы ещё уточнить насчет проживания и питания.
— Проживание вместе с делегацией гимназии. А питание — по талонам. Сейчас дам, хорошо, что напомнил.
Женщина вынула из отдельной папки лист с талонами в столовку, отрезала один и протянула остальные Олегу.
— Завтрак сегодня уже был, — пояснила она. — Это — на все остальные дни.
— Спасибо, — улыбнулся Песцов и пошел, наконец, за учителем, который уже извелся в ожидании великого всеобщего порыва.
Как выяснилось, первый тур уже начался. И все участники почти что час, как получили задания. Учитель переговорил с кем-то, и Олега впустили в класс, посадили за парту, выдали экземпляр задания и оставили в покое.
В аудитории было три десятка человек. И все сосредоточенно писали, считали, морщили лбы — в общем, активно соревновались. Песцов глянул на свои задачи. Не сказать, что совсем уж пустяк, но и особой сложности не предвиделось. Решение было очевидным, но громоздким и многоступенчатым. Главное — не ошибиться с математикой. И он принялся за дело.
Закончив писать, Олег сфотографировал телефоном каждый лист и отдал результаты комиссии.
— Скажите, молодой человек, — обратился к нему пожилой препод профессорского вида: такой седенький, старомодный, с круглыми очками и бородкой клинышком, — зачем вы отсняли свою работу? Неужели вы думаете, что здесь могут сфальсифицировать результаты?
— Считайте, что это простая предосторожность. Инстинкт, если хотите. Не знаю, как у вас, а вот в иных местах лишь этот инстинкт спасал меня от печальной участи.
— М-да, — протянул профессор. — Смею надеяться, нынче ваш инстинкт вам не понадобится.
— Как и я. Но возможно всё, если есть к тому соответствующие условия.
— Звучит логично, но я предпочел бы, чтобы вы ошиблись. Что ж, идите. Я лично прослежу за проверкой вашей работы.
Препод подскочил к Песцову, едва тот вышел из аудитории.
— Ну что? Сколько заданий ты решил?
— Все, — пожал тот плечами.
— Надо же! Ведь на час меньше, чем другие! А правильно?
— Надеюсь, что да. Впрочем, я заснял свою работу. Могу вам скинуть.
— Да? Это просто замечательно! Давайте.
И учитель погрузился в вычисления.
Олега поселили в комнату на четверых. Три пацана ещё накануне заняли лучшие места, пришлось устраиваться на оставшейся кровати. Единственное, что в этом было хорошего — душ был совсем рядом, и при известной ловкости можно было первым его занять.
Песцов кинул свежекупленный рюкзак со свежекупленными вещами на койку и стянул футболку.
— Нифига себе! — раздались восхищенные голоса с других коек. — Это где ты такое надыбал?
Олег подошел к зеркалу. Поперек груди всё тем же перманентным маркером было написано: «Олежек, ты лучший. Оленька». И твёрдой, уверенной рукой нарисовано пронзенное стрелой сердечко. Чуть ниже, исчезая под поясом джинсов, тянулось: «Ну ты и жеребец! Я в восхище». На плечах красовалось: «Райское блаженство! Ты просто монстр!»
Что-то было и на спине и, наверняка, под штанами. Всеми этими надписями можно было бы гордиться, если бы не чертовы сомнения: было или не было? Но перед пацанами сомнения показывать не годилось. А потому Олег принял горделивую позу и совершенно честно сказал:
— Вчера ночевал в женской общаге. Вот девчонки и оставили автографы, на память и в благодарность.
— Ух ты! — завистливо протянули соседи по комнате и потянулись за телефонами.
— Никаких фоток! — предупредил Песцов.
Не хватало еще ему сцен ревности, когда фотографии его разрисованной тушки увидят Маша и Алёна.
Он стянул джинсы, вызвав новыми автографами новый тоскливый вздох, и отправился в душ. Надо было как-то смывать всё это непотребство.
— И что, так и смоешь? — спросил кто-то из пацанов.
Олег немного подумал и нанес удар ниже пояса:
— А что тут такого? Надо будет — схожу в гости, мне новых нарисуют.
Где-то вне пространства
Едва Олег закрыл глаза, как тут же очутился у Предка. Тот был крайне недоволен.
— Ты меня разочаровываешь!
— С каких это щей?
— Ты недостоин славного рода Песцовых! Рядом с тобой было столько самок, готовых на всё по первому твоему слову, а ты!
— А что я?
— Ниочёма! Ты ни одну даже не попытался это… ну…
Песец попытался изобразить лапами процесс, но получилось неважно.
— И что?
— Как это что! Тебе нужны потомки!
— Это тебе нужны потомки, — возразил Олег. — А мне и так хорошо. Я бы и без жены прекрасно жил. Заезжал бы время от времени к девчонкам в общагу и отрывался там по полной. Но вот закон, сволочь, обязывает жениться. Надо бы пару раз наведаться в гости, пока не окольцевали. Тогда уже точно ни к каким девчонкам не заеду.
— А кому же ты потом отдашь все нажитое? Дом в столице, капитал, родовые земли, перстень, в конце концов?
— Ты знаешь, песец, когда я помру, мне будет на всё это начхать. Это я уже точно
