белое больничной стены, и тревожно ждали окончания операции. Было уже за полночь, когда им сообщили, что пациент вышел из наркоза, и они смогли вернуться домой.
Через день его перевели в палату и разрешили навещать. Кириллу было неловко оттого, что Саша видит его немытого на больничной койке. Но Саша, казалось, совершенно не замечала этого. Она суетилась возле шатающегося столика, выкладывая припасы. Кирилл жадно ловил каждое ее движение. Вот она зажгла свет, нажав нежными длинными пальцами на выключатель, вот она грациозно присела на корточки, чтобы поднять упавший с шеи мятного цвета платок. Его сердце сладко щемило.
«Я приготовила вам бульон,»-сказала она, подходя к койке с цветастой фарфоровой чашкой. «Я не голоден,»-смутился он. Саша села рядом на табурет, поставив чашку на тумбу.
«Я должен вас поблагодарить,»-сказал учитель, глядя в ее большие серые, обрамленные густыми темными ресницами глаза. «Вы спасли мне жизнь… Как это банально звучит. Я заново родился!» И он, взяв ее руку в свои широкие ладони, слегка пожал. На ее щеках вспыхнул румянец, а на губах затрепетала улыбка. «Я принесла вам сменное белье,»-вскочила она со стула, чтобы скрыть смущение.
Часом ранее Саша заходила к Кириллу домой, чтобы выгулять собаку и взять его вещи. Открыв дверку шкафа, она обомлела: все лежало аккуратными стопками…
Кирилл, натянув на себя свежее белье, почувствовал себя увереннее. Он спрашивал об успехах Ульяны, о Сашиной работе, о здоровье бабули. За беседой прошло больше часа. Вошедшая медсестра попросила Сашу уйти. Больному пора было делать процедуры…
Вернувшись домой через несколько дней, Кирилл обнаружил квартиру убранной, а холодильник полным продуктов. Он вышел из дому и вернулся с алым розовым букетом. Он намеревался вечером объясниться. Учитель еле дождался семи вечера-час, в который Саша обычно возвращалась с работы. Он стоял у окна, глядя на темный двор. Возле подъезда остановился черный BMW, вышедший из него плотный мужчина в дубленке с великолепным воротником из лисы, обошел машину спереди. Повар, а это был именно он, открыл правую дверцу. Саша, ступив на землю, оказалась в его объятиях. Она инстинктивно откинулась назад, упершись руками ему в грудь, но наглец успел сорвать поцелуй. Саша опешила. Кирилл оказался немым свидетелем этой сцены. Он не верил своим глазам! Отпрянув от окна, учитель резким движением выхватил розы из банки, в которой они стояли, и бросил их в мусорное ведро. Затем пошел в зал, лег на диван и невидящим взором уставился в экран телевизора…
«Пустите!» — гневно сведя брови, воскликнула Саша. В первый и последний раз она села к нему в машину! С холеного, чисто выбритого лица повара мгновенно слетела улыбка. Он повиновался. Саша быстро вбежала в подъезд.
Она сразу поднялась на четвертый этаж. Ее стука он не слышал. Она решила, что он уже спит, и спустилась к себе. Кирилл весь вечер и полночи пролежал на диване в одной позе. В его душе бушевал ураган! Хотелось все крушить и ломать! Затем он забылся беспокойным сном. Кирилл еле совладал со своей ревностью. Она предпочла другого. Он уважает ее выбор. Он не будет выказывать ей своих чувств, лучше пусть они останутся хорошими друзьями и соседями. И хотя бы на этих правах он намеревался продолжить общение: она нужна ему, как воздух.
И все пошло по-прежнему: нечастые совместные прогулки в парке с Алтаем, беседы, воскресные занятия с Ульяной. А Саша недоумевала, что такое могло произойти. Кирилл был вежлив, добр и мил, но несколько отстранен. Он стал ей дорог и близок. Но его позиция относительно их отношений была ей неясна. Самой ей было трудно, даже невозможно, сделать первый шаг. Она была уверена, что это удел мужчины. Это сильная половина человечества должна брать то, что принадлежит ей по праву. Так старомодно она была воспитана! Мужчины, будьте мужчинами!
Время шло. В один из майских вечеров, когда воздух был напоен ароматом сирени, густо росшей вдоль парковой дорожки, Кирилл неспешно шел, держа в руках поводок. Алтай шнырял по кустам, мелькая в густеющих сумерках своим палевым хвостом. Вдруг из темноты донеслись пьяные мужские возгласы и женский крик. Пес с громким лаем метнулся сквозь кусты вперед и влево. Кирилл за ним. Он оказался на соседней дорожке, слабо освещенной дальним фонарем. Кирилл увидел недюжего детину, явно нетрезвого, который с одной стороны удерживал за предплечье девушку, а та с криками молотила его сумочкой по голове, пытаясь вырваться, а с другой-отбивался от Алтая, который, вцепившись в подол его куртки, с грозным рычанием, сильными рывками оттаскивал его от жертвы.
Кирилл ринулся на обидчика. Вдруг перед ним возник второй субъект, которого Кирилл прежде не заметил. Наш рыцарь без страха и упрека, получив скользящий удар кулаком по скуле, угодил противнику в поддых. Тот, согнувшись пополам, упал коленями на асфальт. Кирилл подскочил к первому, изрыгающему проклятья, а тот, видя, что ситуация сложилась не в его пользу, тут же выпустил руку девчонки. Осталось отодрать от его куртки разъяренного пса. Хулиганы мигом ретировались. Алтай, которого Кирилл еле удерживал за ошейник, буквально захлебывался лаем вслед им.
«Фу, Алтай! Нельзя!»
«Большое спасибо, Кирилл! Вы вовремя подоспели!» — услышал наш герой. Он обернулся и увидел Сашу, в светлых летних брючках и белой блузке с разорванным рукавом.
«Саша! Что вы здесь делаете так поздно?» — удивился он.
«Мы с подругой ходили в театр. Закрытие сезона. Потом я решила прогуляться пешком…»
«Пойдемте, я вас провожу», — сказал он, отпуская пса, который перестал лаять, хотя его нервозность выдавало буханье, вырывающееся изнутри.
Алтай подбежал к Саше. Та, присев на корточки, погладила его по голове, называя ласково и нежно, отчего пес усиленно крутил хвостом-палкой. Затем все трое неспешно направились к дому. Выйдя на хорошо освещенный участок, Саша заметила, что у Кирилла разбита щека. Она опухла и кровоточит. Саша достала из сумочки платочек.
«У вас разбито лицо», — сказала она, и, остановившись напротив, приложила платок к ране. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Ее светлые волосы растрепались, щеки нежно алели, а в больших серых глазах таилась нежность. Она была так близко, что он чувствовал тонкий сладкий аромат ее волос. «Не может быть, чтобы между нами был кто-то третий!» — пронеслось у него в голове. И Кирилл вдруг выдохнул: «Выслушайте меня, Саша. Я больше не могу молчать! Я никогда не встречал такой необыкновенной девушки, как вы. Вы… ты превратила череду серых будней в яркий фейерверк. До тебя я не жил. Я лишь ел, пил
