вносить правки Тигрова.
– Да, обязательно буду на сдаче вашего проекта, не волнуйтесь, на это даже есть приказ, – слышала она краем уха голос Краснова.
– Эд, эти твои ребята… Мы же понимаем… Боевые действия вступили в активную фазу? – Тигров и Краснов знали друг друга давно, что позволяло первому пытаться услышать от второго «неофициальную» правду.
– Марк… – вздохнув, сказал Эдуард, посмотрел на товарища пристально, затем один раз медленно закрыл и открыл глаза…
Тигров понимающе кивнул, скрестил руки на груди и откинулся на спинку кресла.
– Навещал парней?
– Да. Все живы, здоровы… физически. Их оставят здесь, изучат состояния после опыта.
– Понятно. Ну… ладно… я так понимаю, ты пришел не ко мне. Я могу Нину отпустить, а сам…
– Не надо. Пусть делает все, что ей нужно сделать.
– Хорошо, тогда… тогда я отпущу себя. Давай, Эд, завтра уже не увидимся… удачи тебе.
– И тебе, Марк.
Тигров ушел. Эд переместился поближе к Нине, сидел тихо, не мешая ей. Пищали приборы, тихо жужжали андроиды, иногда что-то произнося электронными голосами, мелькали чертежи, вспышки света на рабочем столе Нины. Все было как всегда… но только внешне. Что-то не давало Островской покоя, в итоге она поняла – раньше Эд смотрел на нее, а сейчас очень напряженно следит исключительно за деталями и инструментами.
– «Панцирь», облачение для военных, – Нина прервала тишину, – Через месяц после возвращения «Рассвета» пришел заказ на него. Требования казались абсолютно несовместимыми…
– Знаю, это я их составлял.
Нина бросила удивленный взгляд на Краснова, отложила инструменты и повернулась к нему.
– Эд, поделись и со мной… Идут военные действия? Где? Почему меня не призывают? Я хочу принимать участие.
– Тебя давно призвали. Ты уже принимаешь участие… Пожалуйста, продолжай работу. Это очень важно.
– Я только этим и занимаюсь, что продолжаю работу.
– Нина, от этого проекта зависит очень много жизней, ты даже представить себе не можешь сколько. Не время жаловаться.
Нина отвернулась к рабочему столу, но не занялась делами.
– Если я жалуюсь, значит, это мне нужно. Если мне надо будет рыдать и кричать от усталости, я буду это делать. Я в своей лаборатории, капитан Краснов.
К Нине подъехал андроид и поставил кружку кофе на стол.
– Спасибо, Бибоп.
Андроид вернулся к сварке деталей, Эдуард проводил его взглядом.
– Новое оружие малаорцев, – начал он внезапно, – Да, Нина, после Блицвойны они не успокоились, а мы… мы расслабились. В общем… ни с чем подобным ранее мы не имели дела. Еще до того, как мы с тобой закончили «Рассвет», посреди… одной из баз упал корабль малаорцев, вернее его сбили. На корабле было ядро, окруженное неизвестным нам полем. Оно очень быстро разрослось и превратилось в целую зону. Зона как бы… пробивает нас, в каком облачении мы бы в нее не заходили. Если твое самое слабое место в сердце, ты падаешь на колени и начинаешь рыдать, если в животе – тебе становится так страшно, что готов обделаться и бежать, куда глаза глядят. В поле ты не в состоянии радоваться чему-то, воодушевляться. Прибывающие туда солдаты в скором времени впадают в депрессию, доходит до суицида. Были те, кто выдерживал границу зоны. Они были убиты… расстреляли друг друга. «Панцирь» не даст нам это сделать, возможно, мы пройдем глубже, доберемся до ядра. Из зоны периодически совершают набеги разные существа. Они… они как бы создаются из наших знаний, наших страхов. Зона пульсирует, дышит. Постоянно расширяется… А недавно малаорцы сбросили ядро еще в одном месте.
Нина слушала, молчала и пила кофе.
– Андроиды?
– Мы испытали все доступные модели. Они быстро перестают работать внутри поля. Данные, которые мы сообщаем вам, приобретаются ценой многих жизней.
– Что ж, теперь требования к «Панцирю» не кажутся безумными. Картинка складывается…
Нина отставила кружку и взялась за инструменты. Эд резко встал.
– Ты уходишь? У меня столько вопросов…
– Подожди. Схожу в столовую. Принесу тебе поесть.
Эд вышел. Бибоп посмотрел ему вслед, потом взглянул на своего напарника, такого же андроида, как и он, они тихонько дали друг другу пять и продолжили работу. На следующее утро Краснов покинул стены «Сиа».
4047 год, декабрь
Все оставшееся время до сдачи «Панциря» – а это чуть более месяца – сотрудникам отдела Тигрова не хватало времени даже дойти до комнаты отдыха. Ночевали в лаборатории. Ели от случая к случаю. «Няни» визжали и грозились. В итоге, по запросу Тигрова, Центр отключил их всему его отделу. Нина засыпала и видела, что Тигров еще работает. Нина просыпалась и видела, что он уже работает. Марк наседал, Марк давил, требовал. Жестче всего он был с Ниной, как со вторым начальником проекта. Вязова за это время Нина видело всего пару раз в коридоре. Они встречались глазами, обменивались понимающими взглядами, и расходились. Как обстоит дело с Экспериментом, Нина не знала пока Тигров однажды, обсуждая задачи дня, не объявил, что сдача гена мутации произойдет в один день со сдачей «Панциря». Когда он это сказал, повисла пауза.
– Нам нужно будет выглядеть достойно на фоне безусловно великого открытия отдела Квасовой. Это не просто наш авторитет, как ученых. На карту поставлена дальнейшая судьба действия, ход которого от нас пока скрывают. Все тут понимают, откуда появляются люди для Эксперимента, осужденные военным трибуналом. На нашей сдаче тоже будут осужденные, они будут испытывать Панцирь.
– Только на сдаче? Неплохо было бы и до сдачи опробовать Панцирь! Мы же не вложились в сроки не по своей вине, а из-за того, что отдел Квасовой нам помешал. Мы тоже имеем право на Эксперимент! – возмутился кто-то из лаборантов.
– Конечно, Тарасов. Ты оденешь Панцирь и я сам лично с большим удовольствием поджарю тебя из огнемета. Но чтобы создать консервную банку, спасающую от огня, снарядов, радиации, химических атак достаточно лаборатории при военном заводе. Но мы Межгалактический Научный Центр. То, для чего предназначен наш Панцирь, мы увидим на сдаче, один и, надеюсь, единственный раз. Поэтому мы сейчас решаем странные для нас задачи, нам трудно, так как мы не видим далеко, не видим общей картины… собираем конструктор вслепую.
– Но вы-то, Марк Анатольевич, вы-то видите, – произнес лаборант.
– Не так много, как хотелось бы. Только то, что мне позволяют.
– А Нина Сергеевна?
– Я предлагаю перейти к вопросам более актуальным… – ответила на это Нина.
И работа продолжила кипеть вплоть до дня сдачи. Ночью перед этим днем, после завершения работы со всей документацией Нина отключилась в комнате отдыха. Ее осторожно разбудил Вязов.
– Простите, Нина Сергеевна. Завтра важный день. Я волнуюсь.
