пальца. Свист и выстрел раздались почти одновременно. Медведи, высоко вскидывая задние лапы, нырнули в хвойную гущу кедрового стланика.
— Мимо! — обрадовался Генка.
— Бежим, а то сейчас нам будет, — заторопил Славка.
— Мне ярангу чинить надо, — сказал Анелькут.
— Девчонки после зашьют, — бросил Генка. Он жадно и с досадой смотрел на сопку, туда, где скрылся медвежонок.
— Мальчишки, неужели вы и вправду не испугались? — возбужденно говорила Наташа, косясь на Славку. — Как это можно не бояться зверя? — восхищаясь, повторяла она.
— У нас медведи сытые, не тронут, — объяснял Анелькут. — Рыбы, ягод сколько хочешь.
— Ну да, попадись — кости переломает, — хмуро возразил Генка и пнул попавшийся под ногу большой гриб.
— Боровик! — заметила Ася.
Наташа подбежала и подняла гриб.
— Да нет, вот он! — расхохоталась Ася, показывая на угрюмого Генку. — Надулся, как боровик.
— А ты медуза! — огрызнулся Генка.
— Ну и что ж, она красивая. Вся переливается.
— Так это ж в воде, а ты на суше. На земле медуза — просто студень.
— Ты, Генка, не боровик, а мухомор, — поморщилась Наташа, — ядовитый.
— А ты, ты…
— Звезда морская, — выпалил Славка и смутился.
Генка сдвинул на лоб кепку и, прищурив глаза, уставился на товарища.
— Смотрите, уже ползет! — нарочито громко крикнула Ася.
— Кто?
— Да вон, — мотнула она головой в сторону Столовой сопки.
Из-за перевала появился светло-серый клубок и покатился по склону вниз, в поселок. Показались такие же и в других местах. Разрастались прямо на глазах, вот уже слились и лавиной потекли в долину. Сразу стало сыро.
— Домой, — захныкал Санька.
— Хотите солнце? — предложил Славка.
— Опять костер? — спросила Наташа.
— Нет, настоящее. Пошли!
— Куда?
— К буровой.
— В обход-то, через мост? — спросил Генка.
— Зачем? На бату ближе, — сказал Анелькут и, придерживая нос лодки, обратился к Наташе: — Полезай.
Наташе, по правде, было страшно забираться в эту диковинную лодку. Она видела совсем другие — на пароходе и в Петропавловске, в порту, — голубые широкие шлюпки, крепко сбитые из досок, со скамьями, наглухо вделанными в борта, с длинными веслами в железных уключинах, позади руль. А тут обструганный почерневший ствол, изнутри выдолбленный. И все!
Но Анелькут ждал, ребята тоже, и Наташа, замирая от страха, шагнула в неустойчивую, качавшуюся на воде лодку.
— Садись, садись, — приглашал Анелькут.
— Куда? — недоуменно оглядывалась Наташа.
— Да прямо на дно.
Наташа уселась на охапку сухой травы, взявшись руками за борта.
— И я! — радостно взвизгнул Саня и тоже полез в лодку.
— Конечно, Санечка. Как же я без тебя.
— Не боишься? — спросил Генка.
— Я даже на паваходе не боялся, — похвалился Саня.
— На чем?
— На пааходе, — поправился Саня.
— А, на па-ло-ходе, — понимающе передразнил Генка.
Анелькут взял в руки шест, и, резко оттолкнувшись, на ходу вскочил в корму. Бат сидел так низко, что Наташе казалось: сейчас он зачерпнет воду. Но Анелькут работал шестом, глубоко погружая его в речку, и лодка уверенно мчалась по протоке наискось быстрине. Лицо обдавало брызгами.
Наташе не терпелось обернуться, сказать Анелькуту, какой он молодец, но она боялась. Вцепившись в округлые края бортов, она не сводила глаз с приближавшегося берега. Анелькут направил бат в проем между двумя низко склонившимися над водой ветлами.
Наташа осторожно вышла из бата и уже больше не смотрела на него с недоверием: настоящая лодка, если, конечно, шест в надежных руках.
Из-за поворота показалась уже знакомая буровая вышка. Ее металлические опоры обвивала крутая лестница. Внутри прислонились стоймя плотные ряды труб. Издали они походили на пучок увязанных карандашей. Ржавый отрезок такой же трубы торчал из земли. Из него выбрасывалась фонтаном вода. Генка приложился к источнику. Напился и, вытерев подбородок, спросил у Славки:
— Ну и что дальше?
— Полезли, — Славка вскочил на лестницу.
Ребята цепочкой — за ним.
Наташа карабкалась последней, подталкивая перед собой брата. Саня, цепляясь обеими руками за влажные и оттого скользкие перила, боком поднимался со ступеньки на ступеньку.
Впереди мутнели спины ребят.
Сырая масса тумана густела: по лицу будто мазали чем-то липким. Вышка раскачивалась, гудела. Ноги у Сани отяжелели, едва отрывались от ступеней.
Но вот вверху показался диск — блеклый, похожий на луну.
Саня сделал еще несколько шагов и чуть не оступился от неожиданности. Над головой ярко сияло солнце!
— Наташа, скорей сюда к нам!
Славка победно поглядывал: вот как придумал!
Все сбились на небольшой деревянной площадке — «полатях», почти на самой верхушке буровой. Внизу — ни тундры, ни поселка — только море тумана.
— Ой! — Наташа уцепилась за Асино плечо. Запрокинула голову и, морщась, проговорила: — Кружится, как на катере.
— От высоты, — пояснил Славка. — Тут метров сорок до земли.
— Не хочешь — сорок пять, — уточнил Генка и посоветовал: — Вниз не гляди.
— Надо закаляться, тогда и высота нипочем, — продолжал Славка. — Я вот каждый день водой обливаюсь.
— Славка! — истошно закричал Генка. — Сзади-то у тебя!..
— Что, что?!
— Да спина, вот что, — разинув в улыбке рот до ушей, смеялся Генка. — Напугался, закаленный книжник?! — и, довольный, растянулся во весь рост на полатях, подставив лицо солнцу.
Славка обиженно отвернулся, опершись на железные поручни. Встал рядом с Анелькутом. Подошла и Наташа.
— Почему тут из скважины течет вода, а не нефть?
— Ее пока ищут, — ответил Славка. — Сейчас в другом месте бурят.
— У нас в Грозном вышек, вышек! Как здесь деревьев. Из каждой нефть идет по трубам… Дома и газ, и горячая вода, а свет горит всегда, не как в Медвенке — только до десяти часов.
Анелькут уставился Наташе в рот: девочка говорила так быстро, что он наполовину не понимал. А та рассказывала о Москве, о метро, о паровозах,
