— Она красива?
— Да.
— Вы разговаривали с ней по поводу письма?
— Нет. Я ее не нашел.
— Почему?
— Ее нет дома. Я не знаю, где она. Вчера вечером она была, атеперь ее нет.
— А ваша жена знает, где она?
— Я ее не спрашивал. У нее отдельная комната, и она поздновстает. Я думал, что мне лучше было бы поговорить с вами, прежде чем что-либосообщать ей.
— Как зовут горничную?
— Салли.
— Я спрашиваю ее фамилию.
— Хоть убейте меня, миссис Кул, не могу вам сказать. Что-товроде Бегоннер или Брегнер. С того момента, как я поднял письмо, я пыталсявспомнить, какая же у нее фамилия. И так и не вспомнил.
— Давно она находится в вашем доме?
— Пару месяцев.
— Вы знали ее до того, как она пришла к вам?
— Конечно, нет.
— Что вы сделали, когда нашли это письмо?
— Я прочел его, потом вышел из столовой и направился прямо вкомнату горничной.
— Вы постучали в дверь. И открыли ее?
— Да.
— И там никого не оказалось?
— Никого. Но постель была смята.
— И что потом?
— Потом я пошел в кухню, осмотрел весь дом. Я нигде не могее найти.
— Сегодня у нее выходной?
— Нет.
— Вы думаете, она знает об этом письме?
— Понятия не имею. Боюсь, что моя жена прочла письмо и, посовету автора, пошла прямо к ней. А Салли взорвалась и в ярости ушла. Знаетели, в наши дни горничная не обязана мириться с подобными вещами.
— И вы это мне рассказываете! — с чувством произнесла Берта.
— Что нам теперь делать? — спросил Белдер. — Мы должнычто-то предпринять.
— Это еще зачем?
— Чтобы все выяснить.
— Возможно, Салли все уже выяснила, — сказала Берта. — Можетбыть, ваша жена выяснила с ней отношения, поняла, что ошиблась и…
— Боюсь, вы не знаете мою жену, — сказал Белдер. — Есличто-то вызвало ее подозрения, пройдет много времени, прежде чем эти подозренияисчезнут. Чем больше вы объясняете, тем хуже становится. Только послемногочисленных повторений она начинает вам верить. Она необыкновенноподозрительная женщина. Даже такая ничтожная вещь, как это письмо, может свестиее с ума. Мы на протяжении многих недель не сможем говорить ни о чем другом,кроме этого.
— Даже если ушла Салли?
— Конечно. Это только мое предположение, что она ушла.
Берта взглянула на часы:
— Сейчас начало одиннадцатого. Вы думаете, что телефонныйразговор состоится?
— Возможно. Она сказала мне вчера днем, что я могу взятьмашину до одиннадцати часов и что я должен поставить ее перед домом точно кодиннадцати и проверить, достаточно ли в баке бензина.
— И вы хотите, чтобы я что-то в связи с этим предприняла?
— Да. — Что?
— Я хочу выследить человека, написавшего это письмо. ГлазаБерты сузились.
— Вы хотите, чтобы я поймала этого негодяя?
— Да.
— Давайте поговорим о письме, — сказала Берта. — Кто,по-вашему, мог написать его?
— Не знаю.
Резкое движение Берты заставило заскрипеть еекресло-качалку.
— Как вы думаете, была ли это ваша теша?
— О чем вы?
— Об авторе письма.
Лицо Белдера передернулось.
— Конечно! Это Тереза Голдринг! Какой же я был дурак, когданачал метаться, как только поднял это письмо! Она всегда меня ненавидела. Онавыбрала время, чтобы попытать счастья и нанести удар ниже пояса. Можете себепредставить, в каком затруднительном положении я бы оказался, если бы ейудалось расстроить наши отношения с женой.
Берта с хмурым видом изучала письмо. Белдер продолжал:
— Какая была бы радость для Терезы, если бы она смогланастроить жену против меня, и какие возможности это бы перед ней открыло! Да,миссис Кул, вы вникаете в самую суть вещей. Я перевел все мое состояние на имяжены. Она подтвердила то же самое. Суд нашел, что это было правильным. Атеперь, если она сможет завершить этот процесс и оставить за собой всесостояние, я буду бессилен.
— Но она же не станет переводить все на имя своей матери, нетак ли? — спросила Берта.
— Не все, конечно, но…
— Какие отношения у вашей жены с Карлоттой? — спросилаБерта, переворачивая смятый листок бумаги, который она держала в руке.
— У них прекрасные отношения, если не считать последнеговремени, когда Карлотта усиленно думает над тем, почему же ей не хотят сказать,кто ее родители. Она считает себя уже достаточно взрослой для того, чтобывыбирать, что ей делать. Она, конечно, примирилась с мыслью, что никогда неузнает, кто ее отец, но надеется найти свою мать. Карлотта испорченная, лениваядевчонка.
— Ее мать жива?
— Думаю, что да. Это и есть камень преткновения. Насколько японимаю, ее мать приложила все усилия для того, чтобы узнать, где находитсядочь. С первого взгляда не кажется, что у Терезы может быть сильная хватка, ноне допустите ошибку — она безжалостный, жестокий противник, который неостановится ни перед чем. Насколько я понимаю, она воздвигнет препятствия напути той женщины, какие только сможет.
— Какой женщины?
— Матери.
— Надо полагать, что Тереза Голдринг не спускает с нее глаз?
— Я тоже так думаю.
— И как она это делает?
— Наверно, с помощью детективов. Тереза очень осторожна.
— У нее есть деньги?
— Есть кое-что. И, поверьте мне, она хочет, чтобы их былобольше.
— Как ей достались эти деньги?
— По страховке, полученной после смерти мужа.
— И много?
— Около двадцати тысяч. Вместо того чтобы вложить деньги внадежное предприятие и жить на проценты, Тереза хвасталась ими, покупала себевсе, что хотела, заботилась о том, чтобы быть хорошо одетой и привлекательной.Я думаю, что она все еще представляет для мужчин интерес. Она…
