Стало быть, и экспертов возьмут своих.
Маша еще не успела додумать до конца эту мысль, а рука ужесама нажимала кнопки мобильного телефона. Вот она, записная книжка.
Не так давно, прошлой осенью, в Манеже проходила выставкаработ российских реставраторов. И кто-то из их отдела ее освещал. Угу, СветкаВоробьева, она еще жаловалась, что пришлось несколько дней толкаться в Манеже ивникать в специальные реставраторские проблемы. Зато репортаж получился у нееотличный, Маша даже сейчас почувствовала легкий укол профессиональной зависти.
Светка ответила быстро и продиктовала Маше три фамилии самыхизвестных в городе реставраторов — Старыгин, Половцев и Вейсберг. Все троечислились в Эрмитаже.
Однако все равно пришлось ехать в отдел за «Желтымистраницами», потом Маша долго висела на телефоне, пытаясь найти нужных люд ей.
И наконец получила вполне исчерпывающие сведения, чтоПоловцев Виктор Сергеевич находится в отпуске, Вейсберг Павел Фридрихович ужеполгода в творческой командировке в Германии, в Дюссельдорфе, а ДмитрийАлексеевич Старыгин в принципе здесь, но подойти не может, потому что оченьзанят.
«Точно, это ему поручили разобраться с картиной», —сообразила Маша.
А потом ее закрутила текучка, и Старыгина она так и непоймала.
* * *
— Завтра заедешь за мной в половине девятого.
Плотный представительный мужчина захлопнул дверцу машины ишагнул к подъезду. Мотор «Мерседеса» тихо рыкнул, и машина скрылась заповоротом.
И в ту же секунду из глубокой тени возле подъезда показаласьнеобыкновенно худая и высокая фигура.
Сердце бизнесмена тревожно забилось.
Неужели это именно то, чего он так боялся, в то же времялегкомысленно думая, что уж с ним-то такое не произойдет? Неужели сейчас егоубьют — по заказу конкурентов или просто из-за содержимого бумажника? Почему онне попросил шофера подождать, пока откроет дверь подъезда!
Рука сама потянулась к внутреннему карману, в котором лежалпистолет.
Но из темноты донесся холодный, безжизненный голос:
— Жизнь нашу создаем мы смертью других.
Бизнесмен вздрогнул и ответил:
— В мертвой вещи остается бессознательная жизнь.
Это было совсем не то, что он подумал. Впрочем, может быть,в глубине души он боялся этой встречи еще больше.
Он расстегнул манжет рубашки и закатал рукав, освободивзапястье, на котором стала видна удивительная татуировка: маленькая ящерица счеловеческими глазами, чудовище, уютно свернувшееся, как ребенок на рукахматери.
И человек, вышедший из темноты, точно так же закатал рукав,обнажив точно такой же рисунок.
— Здравствуй, брат!
Двое людей соприкоснулись запястьями, так что чудовища на ихкоже на мгновение прижались друг к другу.
— Каждая часть хочет быть в своем целом!
Закончив этой ритуальной фразой церемонию, незнакомецпонизил голос и проговорил:
— Мне нужен кров и новые документы.
— Нет проблем.
— Я не один.
Бизнесмен удивленно огляделся: никого больше поблизости небыло. Тогда незнакомец вынул из-под полы темный сверток.
— Это именно то, что я думаю? — Во рту бизнесменастало сухо и горько от волнения.
— Да, это Образ.
Луна вышла из-за облаков, на мгновение осветив лицо, узкое ихудое, как профиль на стертой от времени старинной монете.
* * *
Рано утром Машу осенило. Нужно ехать к этому реставраторудомой, причем как можно раньше, пока он не ушел на работу. Там, в служебномкабинете, он ей ничего не скажет, а если огорошить его дома… Из базы данных оназнала уже, что Дмитрий Алексеевич Старыгин живет один. И это очень хорошо, им никтоне помешает.
Стоя перед шкафом, Маша ненадолго задумалась, что бы такоенадеть. Короткую юбку нельзя — это может сразу же оттолкнуть старичка. То естьнекоторые, конечно, как раз от этого балдеют, но этот Старыгин, видно, не такой— серьезный человек, Светка Воробьева говорила — очень талантливый ивостребованный реставратор.
Так, джинсы тоже несолидно. В конце концов, выглянув в окно,Маша остановилась на зеленом брючном костюме. Жакет имел весьма смелый вырез,так что пришлось замаскировать его кулоном.
Перед выходом Маша тронула губы неяркой помадой и сказаласама себе в зеркало:
— Я — самая умная и талантливая. Я сделаю множествоинтересных передач, стану знаменитой. Сейчас я встречусь со Старыгиным и вытащуиз него всю информацию.
Обретя таким образом уверенность в себе, Маша поехала поуказанному адресу.
Когда она позвонила в квартиру Старыгина, часы показываливосемь утра. Маша вообще была ранняя пташка.
— Кто здесь? — раздался из-за двери недовольный,заспанный голос.
— Откройте, Дмитрий Алексеевич! — проговорилаМаша, — Я к вам из Эрмитажа…
— От кого? — буркнул голос.
— От Александра Николаевича Лютостанского! — неморгнув глазом, соврала Маша.
Недаром вчера выяснила фамилию хранителя у служительницы.Шеф Виталий Борисович учил их, что лишняя информация никогда не помешает. Вот ипригодилась!
Ее ложь сработала, засовы заскрежетали, дверь открылась. Напороге появился неопрятный пожилой человек в мешковатом свитере и растянутых наколенях спортивных штанах.
— Ну что еще такое! — простонал он, щурясь отсвета. — Я же сказал вашему Лютостанскому.., можно дать человекувыспаться!
— Вы так и будете держать меня на пороге? Машапротиснулась мимо него в темную прихожую. — Вообще-то Лютостанский не мой,он скорее ваш… Я — корреспондент канала «Твой город»…
— Ах, значит, корреспондент! — Мужчина мгновенноразъярился и двинулся на Машу с самым угрожающим видом. — А ну, прочь измоего дома! Только корреспондентов мне не хватало! Врать еще, понимаешь, вздумала!
— Я не врала! — вскрикнула Маша, ловкоувернувшись. — Мы друг друга не поняли! Я действительно была вчера вЭрмитаже, там мне дали ваш адрес!
— Шустрая какая! Снова все врешь! — возмущеннопропыхтел хозяин, безуспешно пытаясь поймать Машу и вытолкать ее изквартиры. — Эрмитаж не справочное бюро, адресов своих сотрудников не дает!А ну, выметайся!
— Вы всегда так обращаетесь с женщинами? Маша сноваотскочила в сторону, ушиблась об какую-то скамейку и скривилась от боли. —Да уйду, уйду я! Старый зануда!
Последние слова она добавила шепотом, но хозяин квартиры ихрасслышал и возмущенно выкрикнул:
