берегу, слегка покачивалась на воде; льдинки, плывущие по ручью, нежно поглаживали её борта, а затем течение уносило их дальше, и они продолжали свой путь в холоде и одиночестве. Палуба корабля была завалена снегом. Темнота ночи уже простёрла свои крылья над безжизненными заснеженными полями.
Но в пещере под корнями дуба – застолье и шумное веселье. Тут собрались все, кто жил на берегах Дубовой заводи и в окрýге, все, кто не залёг в зимнюю спячку и смог протиснуться в дверь; никого не оставили мёрзнуть снаружи. Воистину, это было самое славное пиршество для животных в здешних краях! И с ними у огня, наевшиеся от души и провозгласившие множество тостов, сидят Вьюнок, Тысячелист, Морошик, Меум и Белка. Морошик, набив рот мятными конфетами, рассказывает остальным о своих приключениях.
– После того, как я нацарапал своё имя на мосту, – говорит он, – я вышел к берегу большого озера и встретил там – кого бы вы думали? – Небесных гончих! Они отдыхали у озера перед долгой дорогой обратно на Шпицберген. Они спросили, не желаю ли я отправиться вместе с ними. Разве я мог отказаться от такого предложения? С тех самых пор, как мы с Вьюнком повстречали Небесных гончих в наших краях много лет тому назад, я всегда мечтал полететь вместе с ними на север. Вот я и полетел, а обратно вернулся прямо на Хеллоуин!
– Мы слышали, как над нами пролетали Небесные гончие, когда мы праздновали Хеллоуин в верховьях Причуди! – воскликнул Вьюнок. – Значит, в тот момент ты летел вместе с ними!
– Да, я летел с ними, и припоминаю, что видел внизу маленький огонёк, похожий на костёр. Я подумал, что это какой-нибудь старый одинокий бродяга готовит себе ужин на костре, – тут Вьюнок возмущённо фыркнул, – или что это был блуждающий огонёк какого-нибудь болотного гоблина. В небе, могу вас уверить, очень холодно, когда сидишь на спине старого вожака, руками обхватив его за шею. Небесные гончие высадили меня на заливном лугу Счастливчикса. Ох и перепугался же я, когда обнаружил, что дом стоит в запустении – просто ума не мог приложить, что с вами случилось.
– Значит, ты так и не дошёл до Истока Причуди? – спросил Меум.
– Конечно, нет. Я подумал, что другая возможность полететь с гусями на север может и не представиться, поэтому решил ею воспользоваться. Но теперь с путешествиями покончено; я повидал Шпицберген и Страну Северного Сияния (так гуси называли Норвегию), и рассказов об этих приключениях и обо всём, что мне довелось увидеть, хватит на всю зиму.
– Подумать только, мы прошли много миль вверх по Причуди совершенно напрасно! – хмыкнул Вьюнок полушутя-полусерьёзно. – А этот гном ни капельки не изменился – это всё тот же старый Морошик, правда, друзья?
Вверху кто-то слегка пошевелился, и на пол пещеры упал кусочек коры. Это был филин Бен, выглядывавший в дымоход из своего дупла; он слушал гномов во все уши, и его глаза поблёскивали в свете костра, словно два больших фонаря.
* * *
Здесь мы оставим наших гномов, ведь им ещё о многом нужно потолковать. Меум разложил свою карту-жилет и рассказывает об их странствиях и приключениях, водя по карте грязным пальцем. Вьюнок торжественно достаёт раковину с драгоценным вином из бузины урожая 1905 года; пригубив его, Белка и Морошик тут же захмелели, и голова у них идёт крýгом. Можно заметить, как Тысячелист (хотя мне неловко об этом говорить) безуспешно пытается подавить икоту – он тоже навеселе, словно шмель, наевшийся нектара в цветке наперстянки.
Давайте же посмотрим на них в последний раз: вот они сидят в свете костра возле уютного очага, отбрасывая причудливые тени на стены пещеры под корнями старого дуба. И последнее, что мы услышим – это журчание Причуди, по-прежнему спешащей мимо Дубовой заводи к далёкому морю, как и тысячи кукушечьих лет назад.
Песенка Причуди
Эту песенку поёт ручей Причудь, протекая мимо дома гномов под корнями старого дуба.
Через луга и перелески
Потоком звонким я струюсь.
Минуя отмели и плёсы,
Бурлю в стремнинах, не таюсь.
В свои стрýи кувшинки вплетаю,
И вперёд тороплюсь, утекаю.
Мой путь нескончаем,
В долинах бескрайних,
Волной пробегаю,
По глине и гальке,
Средь дремучих лесов,
Меж больших валунов.
Ягнята резвятся,
Бегут вслед за мною,
И в воду глядятся,
Любуясь собою.
Парит надо мной одинокая птица,
И бросится вниз, чтоб водицы напиться.
По жёлобу к мельнице мшистой спущусь —
Скрипит колесо водяное.
В его лопастях в сотни брызг разобьюсь,
Затихну в пруду, успокоюсь.
Здесь лишь недолго я отдохну
И снова с журчанием вдаль побегу.
Дремлет в прохладной водице форель —
Мечта рыболова любого.
В омуте спрячу её, и рыбак
Останется вновь без улова.
И пьют мою воду быки и коровы
У брода, что к дубу ведёт вековому.
И даже на исходе лета,
Когда природы блёкнут краски,
Вперёд по-прежнему спешу я,
В погожий день и в день ненастный.
Холодные ливни осенней порой
Питают меня дождевою водой.
Когда начнётся листопад осенний,
В водоворотах листья закружу.
С собой заберу их в далёкие земли —
Я каждым листочком таким дорожу.
Я листья в дальний путь возьму с собою,
К зиме донесу их до синего моря.
Лишь выпадет снег,
Льды прихватят мои берега,
Но не дам я сковать себя
Льдами в протоках,
Раскрошу тонкий лёд —
Мне свобода моя дорогá,
И рванусь я с удвоенной силою
К морю далёкому.
Бурлю, реву и клокочу —
Я так к большой воде хочу!
Ни покоя, ни сна я не знаю.
В меня, как в зеркало, глядятся облака.
Всё теку, всё бегу, убегаю…
Проходят дни, десятилетия, века…
Лишь в море, наконец, найду покой,
Приняв здесь первозданный облик свой.
Об авторе
B. B. («Би Би») – литературный псевдоним Дéниса Джеймса Уоткинса-Питчфорда, выдающегося британского писателя, художника-иллюстратора и
