с салона после того, как я сожгла волосы в тики-баре Линси. Они не очень-то хотели, чтобы у них на ресепшене была девушка с такой стрижкой.
— Понятно. — Дин нервно поглядывает на меня. — Ну, было приятно увидеть тебя снова.
Его пренебрежительный тон ее не останавливает, и девушка обращает на меня свои изумрудные глаза.
— Кто ты?
— Я — Нора, — натянуто отвечаю я и чувствую, что у меня пересохло во рту по какой-то нелепой причине. — Прости, ты сказала, что сожгла свои волосы в тики-баре Линси? Подруги Дина — Линси?
— Напитки, — выпаливает Дин с вымученной улыбкой и встает со своего места. — Я иду в бар. Что тебе принести, приятель?
Нейт хмурит брови, глядя на Дина, и указывает на официантку, прежде чем Дин щелкает пальцем.
— Ты похож на любителя виски. Нора, я знаю, что тебе нравится. Мы сейчас вернемся.
Дин двигается позади меня и обхватывает Лалу рукой, прежде чем увести ее от стола. Девушка выглядит смущенной и оглядывается на нас через плечо, когда Дин торопливо уводит ее от нас.
— У этой девушки рак? — спрашивает Кэрол Нейта.
— Кажется, она сказала, что сожгла свои волосы. — Нейт с любопытством смотрит на меня. — Ты не в курсе, Нора?
Мама сверлит меня взглядом, я откидываюсь на спинку стула и улыбаюсь.
— Что будем заказывать? Я умираю с голоду!
Я открываю свое меню и делаю вид, что изучаю его, наблюдая за Дином, стоящим у барной стойки с Лалой. Они разговаривают в полголоса, и то, как парень кладет руку ей на плечо, подсказывает мне, что они больше, чем просто знакомые.
Меня захлёстывает волна ревности, и я ненавижу себя за это. Все это ненастоящее. Все, что есть у нас с Дином, фальшивка. Так почему же меня беспокоит девушка, с которой Дин когда-то встречался?
Он возвращается за стол и избегает смотреть мне в глаза, открывая свое меню. Секунду спустя подходит другой официант с нашими напитками и начинает принимать заказы на еду. Когда он уходит, я делаю глоток вина и открываю рот, чтобы что-то сказать Дину, когда Нейт прерывает меня.
— Нора, помнишь, как я постоянно пробирался к тебе домой, когда мы были подростками?
— Что? — притворно ахает моя мать и прижимает руку к груди. — Ты не мог! Я бы знала.
— Это было глупо, — бормочу я в свой бокал и отмахиваюсь от мамы. — Мы не делали ничего дикого или безумного. Просто смотрели фильмы и ели слишком много печенья.
Нейт беззаботно смеется.
— Да, пробираться в ваш дом было практически единственной формой нашего развлечения в течение многих лет. Было несколько захватывающих ночей, когда ты спускалась вниз, Элейн. Мы слышали, как ты идешь, и я прятался в котельной.
— Не могу в это поверить! — драматично восклицает моя мама. — Джеффри, хоть ты представлял, что это происходит?
— Ни малейшего понятия, — со смехом говорит папа и делает глоток янтарной жидкости из своего бокала. — Джим, твой сын явно вышел из-под контроля.
— О, да, — говорит Джим с насмешкой. — Я очень беспокоился о нем и его повадках плохого мальчика… особенно с той валторной, без которой он никуда не ходил.
Кэрол вступает в разговор от имени своего сына.
— Благодаря той валторне наш сын получил музыкальную стипендию. — Она ласково похлопывает Нейта по руке, а Нейт закатывает глаза и подмигивает мне.
— Ты играл на валторне в колледже? — спрашивает Дин, отклоняясь, чтобы положить руку на спинку моего стула. Это первый раз, когда он произнес хоть слово после того, как увел ту девушку, и я слежу за каждым его движением, как ястреб.
— Первые два года, — отвечает Нейт смущенно. — Потом понял, что это не очень-то помогает мне с девушками, поэтому бросил и вместо этого начал проводить время в спортзале кампуса.
— Ты выглядишь потрясающе, — говорит моя мама, оценивающе глядя на него и взбалтывая вино. Весь этот спектакль раздражает меня до чертиков, потому что за весь вечер она едва взглянула на Дина. — Какой у тебя режим тренировок? Я хочу немного изменить свой. Аквааэробики мне не достаточно.
— Я провожу много времени в тренировочных центрах, — говорит Нейт, кивая и немного выпячивая грудь. — Кикбоксинг, тхэквондо. Экстремальный подъем веса. Все, что связано с грубым контактом… мне это нравится. — Он снова улыбается мне, и клянусь, что он напрягает мускулы под рубашкой. — А как насчет тебя, Нора? Тебе нравится немного грубый контакт?
Мои щеки вспыхивают от того, насколько неловко прозвучал этот вопрос. Вытираю пот над верхней губой и бормочу:
— Ну… иногда я хорошенько отбиваю тесто для крупонов.
Нейт смеется немного чересчур громко и восхищенно качает головой.
— Все так же очаровательна, как и прежде.
— Я бегун, — вмешивается Дин, наклоняя голову и глядя на Нейта взглядом, который не кажется таким уж дружелюбным. — Мне нравится моя жизнь, поэтому я не чувствую необходимости вымещать агрессию на неодушевленных предметах.
Мои губы раздвигаются от удивления от явного вызова, брошенного Дином. Что он пытается сделать прямо сейчас?
— Кто сказал, что они неодушевленные? — Нейт многозначительно вздергивает брови, и я не могу не нахмуриться, потому что… фу, в этом есть оттенок сексуального насилия. — О, боже, это напоминает мне… Нора, помнишь, как мы были детьми, и пытались перелезть через те электрические коробки на обочине дороги, и я зацепился и приземлился на грудь?
Я не могу удержаться, чтобы не разразиться смехом, потому что образ Нейта, поедающего грязь, вырисовывается в моем сознании.
— О, боже, я совсем забыла об этом! Ты не мог перевести дыхание, а я чуть не описалась от смеха.
Мы с Нейтом оба падаем со смеху, когда укоризненный голос моей матери эхом отдается у меня в ушах:
— Нора! Это совсем не смешно. Это очень опасно. Что вы двое делали возле электрических коробок?
— Я не знаю, — отвечаю я со смехом и пожимаю плечами. — Мы были глупыми детьми, наверное. И, наверное, в тот день я повредила мозг, потому что теперь всегда смеюсь, когда люди получают травмы. Это так неправильно.
— Наверное, поэтому
