ней выглядела болезненно-белой. На лице застыла гримаса безумия. Он ухмыльнулся им, и Ариан увидел, что кожа в уголках рта у него треснула.
– У меня для вас хорошие новости. Я не стану передавать вас фирме. У меня на вас другие планы! – Он громко расхохотался, и трещины потянулись от губ по щекам до самого лба. Там, где они пересекались, от лица отваливались кусочки и осколками падали на землю, оставляя за собой только льющуюся из дыр черноту. Волосы, отделяясь от лысого бледного черепа, прядями летели вниз. Глаза утонули в мрачных растрескавшихся впадинах. Что бы ни находилось в полой оболочке туловища, оно стремилось наружу. Широко раскрытый рот больше походил на зияющую дыру, из которой доносился искажённый дребезжащий голос. – Кто дёрнется – умрёт. – Рука, держащая револьвер, становилась всё длиннее и тоньше. Серебряные наручные часы болтались на ней, но револьвер был всё время наставлен на ребят. Ноги превращались в длинные тощие ходули, утягивая монстра всё дальше ввысь.
Ариан зарылся руками в плотный мох. Он знал, что подкарауливало в этой черноте – холодный вакуум, который не заполнить ничем. И этот вакуум неотвратимо приближался.
Он ощущал запах паники, исходящий от Джес, и запах отчаяния Юри. Тролль изготовился к прыжку. Раздался громкий щелчок – и от ствола дерева рядом с Юри вместе с лёгким облачком полетели щепки.
В этой твари не оставалось уже ничего человеческого. Всё больше осколков падало на землю или внутрь, в полый мрак. Из сшитого на заказ костюма торчали длинные тощие бледные руки и ноги. Из нутра монстра донёсся какой-то беспокойный глухой скрежет. Сломанная рука, щёлкнув, начала формироваться заново. Пальцы превратились в когти хищной птицы, которыми существо двигало в возбуждении.
«Он играет с нами, как кошка с мышкой», – понял Ариан. И точно так же, как мышь, они мало что могут изменить. По лбу и ране у него тёк пот, но когда чёрный туман, извиваясь змеёй, подступил ближе и протянул к нему пальцы дыма, он ощутил холод. Ариан отпрянул, и револьвер дёрнулся в его сторону. Тёмный туман взял их в кольцо. Выхода не было. Он почувствовал на своём плече руку Юри и понял, что тролль так же беспомощен, как и он. К ним жадно тянулись жидкие дымные волокна. И тут, вырвавшись из Ариана, на туман набросилось что-то серебристое. Нечто прозрачное, светящееся, постепенно сгущаясь, принимало форму у него на глазах. Как сквозь дымку он разглядел очертания кошки: их связывала тонкая нить.
Кошку охватил мрак, и по всему телу Ариана из самой глубины сердца растёкся холод. Кошачьи когти процарапывали во мраке дыры, серебряным светом разрывали темноту в клочья, но из монстра вытекало всё больше тёмного тумана. Из чёрной массы кошку хватали бесчисленные пальцы, и вскоре она вся оказалась окутанной этим неестественным сумраком. Движения её замедлились. Тело Ариана окостенело от жгучего холода. Что-то стремилось выдрать из него душу. Запрокинув голову, он закричал, чтобы выплеснуть боль. Кошка уже не двигалась, и постепенно мерк серебристый свет, связывающий их. Ариан в муках вцепился в ствол дерева, почти не чувствуя, как под его ногтями расщепляется кора.
Раздался звук, словно на кафеле разбилось стекло, и боль внезапно исчезла. Весь в поту, Ариан, задыхаясь, опустился на колени. Серебристая кошка без сил лежала на земле, слабо подрагивая лапами.
Чёрный туман отполз. Подняв глаза, Ариан увидел силуэт какого-то человека, стоящего лицом к монстру. Монстр посмотрел на свою расколовшуюся правую руку – она заканчивалась ниже локтя. Внутри у него глухой скрежет перешёл в визг. Тьма взметнулась вокруг монстра, как полы плаща, когда он повернулся к новому противнику. Визжа, он направил обрубок руки на своего врага и выпустил по нему залп тьмы, которая тут же окутала его. Облако колышущейся черноты сгустилось и увеличилось. Но что-то вспыхивало в нём снова и снова. Вырванные из облака клочки таяли в воздухе. Черноту вспороло острие меча, и за ним появился высокий человек. Направив меч на монстра, он крикнул:
– Я щит Аркена, и тебя сюда не звали! – И он со всей силы вогнал меч в тело чудовища. Тварь, панически взвизгнув, ударила нападавшего рукой. Тот, отскочив назад, выдернул клинок – и из дыры с зазубренными краями заструилась густая чёрная дымка. Тварь, вскрикнув, неуклюже попятилась на тощих ногах, роняя на землю новые осколки. Но монстра это не волновало. С трудом держась на ногах, он в панике заторопился прочь от бойца с мечом и, ковыляя, скрылся во тьме.
Приподнявшись, Ариан потянулся к кошке. Пальцы прошли через неё насквозь, и по всему телу распространилось вибрирующее тепло. Кошка медленно встала, потёрлась о его руку и растворилась в серебристом сиянии.
Человек поднял огромный меч на плечо и размашисто зашагал к ним.
Только теперь Ариан узнал исполина.
– Бьорн? – неуверенно спросил он.
Великан, наклонившись, протянул ему руку и помог встать:
– Поездку сюда ты, видимо, представлял себе совсем иначе, да, Ари? – Он насмешливо улыбнулся в бородищу, а потом внимательно окинул его встревоженным взглядом. – С тобой всё в порядке?
Ариан, помедлив, кивнул:
– Думаю, всё хорошо.
Протиснувшись мимо него, Джес обняла Бьорна, доставая великану лишь до груди.
– Ну-ну, юная ведьма, ты мне так хребет сломаешь, – рассмеялся тот.
Юри с Бьорном обменялись рукопожатием, которое Ариану сломало бы не один палец.
Прислонившись спинами к ещё тёплому капоту машины, они рассказали Бьорну обо всём, что случилось. Он переводил взгляд с одного на другого, не прерывая их, но с каждым словом его лицо омрачалось всё больше. Внезапно глаза его округлились, и он уже открыл рот, но потом опять закрыл, не сказав ни слова, и медленно пригладил длинную бороду. Над кустистыми бровями пролегли глубокие морщины. Глядя на их усталые, перепачканные и расцарапанные лица, он тяжело вздохнул, а затем положил сильную руку на плечо Юри:
– Так ты, значит, просто оставил Воробышка на кладбище? Воробышка, каких и дюжины не наберётся и за которым я специально ездил аж в Цвайбрюкен?!
Юри пожал плечами и, как бы извиняясь, сказал:
– Мы очень спешили, и я подумал, что у тебя ведь есть «Кондор», да и для такого маленького мопеда ты всё равно тяжеловат.
Глаза Бьорна вспыхнули, он скрестил руки на груди:
– Хочешь сказать, что я слишком жирный?
– Жирный? Никогда в жизни. Но всем известно, что яблочный пирог состоит по большей части из масла, а жир в возрасте перерабатывается хуже.
– Значит, теперь я не только жирный, но ещё и старый, –
