на девчонку в драных тёмных шмотках и на возвышающегося над ней тролля, который весил почти вдвое больше её.
– Так или иначе, они прекрасно подходят друг другу и Аркену, – недолго поразмышляв, заявил он.
– Мы все прекрасно подходим Аркену, – она похлопала его по плечу. – Тётя тебе уже что-нибудь сказала о письме? – с виноватым видом спросила она.
Ариан покачал головой:
– Нет, совсем ничего.
Джес вздохнула с облегчением.
– Но она хочет поговорить с тобой о каминном камне.
– Проклятье! Тогда штрафные работы ждут, видимо, не только Юри.
Улыбнувшись, Ариан оглянулся на особняк, где жило уже много поколений его семьи, и почувствовал, что он дома.
Бьорн со стоном опустился на освободившийся стул, который под его весом протестующе заскрипел.
– Я ещё раз посетил Хладно-Каменецки. Он лежит в больнице в Ротенбахе. Состояние критическое. Он потерял много крови. Врачи считают, что выкарабкается, но он очень слаб. – Бьорн, налив себе чая, посмотрел на янтарную жидкость так, словно в ней плавали ответы на все вопросы.
– А его жена? – спросила магестра.
– Она не отходит от него ни на шаг. Он… – Бьорн поднял глаза. Вчерашний день и для него не прошёл бесследно. Рану, тянущуюся от корней волос до брови, уже зашили. Его лапищи были в кровавых царапинах. Волосы выбились из тёмно-рыжей косы, в которой до сих пор торчали ветки. Магестра вытащила у него из бороды щепку. – Он очень нужен ей, – договорил он.
Магестра, вздохнув, поплотнее закуталась в коричневый платок:
– Я навещу Хладно-Каменецки, как только они вернутся в Аркен.
– Так, значит, ты не станешь изгонять их? – спросил Барнеби.
Бьорн со стуком поставил чашку на стол, и чай перелился через край. В низком голосе слышался гнев:
– Он предал тебя и Аркен. Несколько нижнегородцев по-прежнему считаются пропавшими, и мы не знаем, где они. Он всех подверг опасности.
– Да, – согласилась магестра, – подверг. Перед ним стоял невозможный выбор. Тогда я пообещала им прибежище. Что им пришлось выстрадать! Что они с ними сделали! – Она замолчала, собираясь с мыслями. – Мы должны, где это возможно, проявлять снисхождение. Для одной человеческой жизни Хладно-Каменецки страдали более чем достаточно. Если они вновь попросят здесь прибежища, я не стану высылать их из Аркена.
Бьорн шумно вздохнул, но ничего не сказал. Барнеби скрестил на животе руки с короткими пальцами.
– А что с мальчиком? – спросил он как бы между прочим. – Кошка сильный спутник, но непостоянный, непредсказуемый и чертовски своевольный. Это не то тотемное животное, которое я бы желал для него. Ему понадобится помощь.
Магестра кивнула:
– Ариан должен остаться в Аркене. И не только потому, что здесь он пробудился. Вернуться нужно всей семье.
– Потому что пала завеса? – уточнил Бьорн.
– Да, – кивнула магестра, и лицо её омрачилось. – Завеса пала, и это не останется незамеченным. Мои силы тают. Завеса слабая и вся в дырах. Старый враг воспользуется этой возможностью. – Она взглянула на бородачей с тревогой. – Рано или поздно орден будет стоять у ворот Аркена. Нужно найти остальные семьи. Наш круг должен сомкнуть ряды, иначе нас уничтожат.
Примечания
1
Легастения (греч. λεγασθενεια, от греч. λέγω «говорить» и ασθένεια «слабость, болезнь») – нарушение способности читать и писать у людей с нормальным развитием интеллекта. (Примеч. пер.)
