услышал шум: несколько юных монахов окружили кого-то и сердито ругались. Присмотревшись, принц разглядел в центре толпы сидящего на корточках кудрявого ребёнка с лицом, перемазанным в крови. Другой на его месте давно бы заплакал, напуганный бранью, но этот десятилетний мальчишка, казалось, напротив, только раззадорился: крутил головой по сторонам, сжимая кулаки, будто ему не терпится пустить их в ход.
– Довольно. Он уже осознал, что был неправ! – Через толпу протиснулся ещё один монах.
С уст Се Ляня сорвалось тихое «ого»: ясные глаза, сияющее лицо, безупречно ровная осанка – то был Инь Юй. Принц едва узнал его: возможно, роль сыграла цветущая молодость, возможно, праведный гнев – он вовсе не походил на себя нынешнего, блёклого и потрёпанного.
«Какой угодно, но точно не заурядный!» – изумился принц.
– Все мы когда-то были молоды! – рассмеялся Хуа Чэн.
Се Лянь только тогда понял, что случайно сказал это вслух.
– Саньлан, твой правый глаз может смотреть в прошлое?
– Не совсем. Кое-кто другой видел эти события, а я воспользовался случаем, чтобы показать тебе.
– Какой интересный способ!
– Просто если хочешь нанять помощника, придётся вывернуть наизнанку всю его жизнь. А я в этом хорош. Понадобится навести о ком-нибудь справки – смело обращайся!
В этот момент заговорил другой красивый юноша, ровесник Инь Юя.
– Осознал? Чушь! Ты посмотри на него: разве он раскаивается? Этот маленький монстр понятия не имеет, что такое чувство вины! Мы спокойно проводили утреннюю тренировку, а он закидал нас камнями и грязью. Щенок унизил нас и заслуживает хорошей трёпки! – сердито закричал он.
– Оставь его, Цзянь Юй. Его и так поколотили – больше он не осмелится вас задирать. Выпустили пар – что вам ещё надо? Проучить? Следующий урок может стоить ему жизни. Взгляните, как мальчик одет: наверняка беспризорник. Давайте успокоимся и вернёмся к своим делам, – примирительно сказал Инь Юй.
– Говорю тебе, этот сопляк ненормальный! Ему намяли бока, а он довольно ухмыляется! Явно хочет добавки! – раздражённо выплюнул Цзянь Юй.
– Эй! Если он нездоров, тем более нечего обращать на него внимание! – с этими словами Инь Юй начал подталкивать товарищей прочь.
Очевидно, он пользовался среди них уважением – с недовольным видом молодые монахи убрались восвояси. Инь Юй опустился на корточки рядом с мальчиком и взглянул ему в глаза. Но не успел он заговорить, как тот бодро схватил ком земли и бросил своему спасителю в лицо. Инь Юй молча вытер грязь, а затем спросил:
– Малыш, ты чего такой непослушный? Зачем напал на ребят?
Мальчишка вскочил на ноги и принял боевую стойку:
– Давай драться!
– Этому обучают в нашем монастыре. А тебя кто учил? – выпрямился Инь Юй.
– Дерись! – повторил маленький забияка.
Он подпрыгивал на месте, как глупая обезьянка, и на удивление метко швырялся в противника камнями и глиной. Инь Юй был на несколько лет старше, в его положении не пристало сражаться с ребёнком, оставалось лишь отступать.
– И это тоже наша техника! Ты что, забираешься на стену и подглядываешь за тренировками? Перестань кидаться! Хватит, кому говорю! Я же тебя не бил! Неужели тебе настолько нравится драться?!
Услышав это, мальчик вдруг резко остановился, кивнул и, потирая испачканные руки, ответил предельно серьёзно:
– Нравится.
Инь Юй от неожиданности застыл – как и Се Лянь, наблюдающий за этой сценой. Он без труда узнал мальчишку и невольно улыбнулся:
– Да, Циин – прирождённый бог войны! Сражения – его стихия!
Возможно, другие и считали Цюань Ичжэня в детстве дурным мальчишкой, но Се Лянь проникся к нему ещё большей симпатией. Ведь чтобы достичь совершенства, нужно отдаваться делу целиком, без остатка. И повезёт, если встретится на пути тот, кто разглядит в этом безумии потенциал и поможет добиться успеха. А когда только насмехаются и называют дурачком, то зарывают талант в землю.
Инь Юй улыбнулся, однако улыбка мигом померкла, когда в лицо ему прилетел очередной шматок грязи.
– Да погоди ты! – торопливо воскликнул он. – Послушай! Хочешь заниматься с нами? Научишься драться!
Цюань Ичжэнь замер и, наверное, выронил из рук ком земли – принц не успел это увидеть, потому что в тот же момент Инь Юй звонким ударом вонзил лопату Повелителя Земли в каменную стену. Он не стал отрубать Цюань Ичжэню голову, но острый наконечник скользнул в опасной близости от лица Циина. Серебряная бабочка, надёжно спрятанная в его волосах, даже не шелохнулась, а вот Се Лянь не удержался от возгласа:
– Нет!
Хуа Чэн кивнул, как будто заранее знал, что так будет.
– Смотри: он и правда хотел бы убить его, однако пока жажда крови не так сильна.
– Ты собираешься меня прикончить? – спросил Цюань Ичжэнь.
Инь Юй молчал, а Циин воскликнул в недоумении:
– Я сделал что-то не так?
Се Лянь поинтересовался у Хуа Чэна:
– А он сделал?
– Сложно сказать, гэгэ. Смотри сам.
Правым глазом Се Лянь увидел монашескую келью с белыми стенами и чёрной черепицей. Инь Юй – он выглядел уже на несколько лет старше – склонился над столом и очень быстро что-то писал, кисть так и мелькала в его руке. Вокруг собрались его соученики и, кипя праведным гневом, наперебой жаловались:
– Шисюн, Цюань Ичжэнь отвратительно ведёт себя за столом! Еда летит в разные стороны, к тому же он прожорлив, словно голодный демон! Может умять в одиночку целую кадку риса, а другим ничего не достанется!
– Шисюн, я больше не желаю с ним жить, хочу переселиться в другую комнату. С утра пораньше он уже злой как собака, я каждый день боюсь, что он пинком сломает мне рёбра. Это невыносимо!
– Шисюн, невозможно учиться с ним в одной группе. Ему плевать на остальных, он даже не пытается помочь – бьёт всех без разбору, чтобы показать свою силу. Уж лучше быть в паре с самым отстающим шиди, нежели с ним!
– Ладно-ладно. – От этих жалоб у Инь Юя голова пошла кругом. – Давайте так: я подробно во всём разберусь, а затем подумаю, что можно с этим сделать. Вы пока идите к себе.
Громче всех негодовал Цзянь Юй, он отказывался принять такое решение:
– Инь Юй, тебе не следовало тогда просить наставника принять мальчишку в ученики! С тех пор как он здесь поселился, каждый день новые беды! Когда это кончится?
Юные монахи кипели от негодования, Инь Юй попытался успокоить их:
– Ну не настолько всё плохо…
– Не настолько?! Да мы не знаем ни минуты покоя! Как практиковаться в подобных условиях?
– Вот-вот, прежде такого не было!
– Ичжэнь ведь не со зла. Ему просто не хватает житейской мудрости, он не умеет ладить с другими… – беспомощно пробормотал Инь Юй.
– Это не даёт ему золотой жетон вседозволенности![22] Раз не умеет – пусть учится! Если живёшь среди людей, надо как-то подстраиваться! Он далеко не ребёнок, а ведёт себя как маленький! Некоторые в его возрасте уже отцами становятся! – воскликнул Цзянь Юй. – Учитель во всём
