–Это не доставит ей радости, – сказал Аллейн. – Она проделала немыслимую работуза невообразимо короткое время и, похоже, твой портрет обещает стать лучшим извсех ею написанных. Мне даже подумать страшно, что он останется неоконченным.
Громобойрасстроено уставился на него и, помолчав, сказал с удивительной простотой:
–Опять я все запутал!
Именноэти слова произнес в свои первые школьные дни мучимый одиночеством чернокожиймальчишка, и именно с них началась его дружба с Аллейном. Аллейн едва невыпалил: “Брось, не расстраивайся”. Вместо этого, он взял со стола букет роз, сунулего Громобою в руки и сказал:
–Пойдем, Трой ждет.
–А можно? – с сомнением, но и с великой радостью спросил Громобой. – Ты правдатак считаешь? Как хорошо!
Размашистымшагом он приблизился к двери, распахнул ее и требовательно возгласил:
–Куда подевался мой “млинзи”?
Сидевшийв вестибюле Фокс вежливо ответил:
–Стоит у входа в студию миссис Аллейн, Ваше превосходительство. По-видимому, онрешил, что его место именно там.
–Спасибо, хоть пику с собой не принес, – сказал Аллейн.
IV
Аллейнпроводил Громобоя в студию и посмотрел, как тот устраивается на своемвозвышении. Трой, чуть ли не дрожа от нетерпения, на все лады расхвалила розы иподобрала для них подходящую вазу. Не меньших похвал удостоилась и афганскаяборзая, которая, обнаружив пугающий артистический инстинкт, заскочила на подиуми пристроилась у левой ноги Громобоя, создав умопомрачительный эффект. Тройнемедленно принялась переносить ее на холст.
Аллейн,в душе которого тревожные предчувствия спорили с разноречивыми привязанностями,с трудом оторвался от этого невиданного зрелища и вышел в вестибюль, к Фоксу.
–Все в порядке? – спросил Фокс, кивнув в сторону студии. – Там, у них?
–Если по-вашему “порядок”, это когда моя жена пишет черного диктатора, причем уее двери торчит предполагаемый убийца, а собака жертвы тоже позирует дляпортрета – то да, все в порядке. В отличнейшем!
–Да, положеньице аховое, – согласился Фокс. – И что вы намерены делать?
–Поставлю у студии полицейского, чтобы “млинзи” не скучал. Извините меня, Фокс,я на минутку.
Онвышел на улицу, выбрал из стоявших там констеблей самого здоровенного и дал емунеобходимые указания.
–По-английски этот человек толком не говорит, – сказал Аллейн, – не думаю также,что от него можно ждать каких-либо неприятностей. Скорее всего, он просто будетсидеть на корточках и есть вас глазами. Он не вооружен и, как правило, не опасен.Ваша задача – глядеть за ним в оба, пока он не усядется вместе с хозяином в машину.
–Слушаюсь, сэр, – сказал здоровяк и двинулся в указанном ему направлении.
Аллейнвернулся к Фоксу.
–Не проще ли было, – решился задать вопрос Фокс, – в данных обстоятельствах, яимею в виду, отменить сеанс?
–Видите ли, братец Фокс, – ответил Аллейн, – я все силы положил на то, чтобыудержать жену подальше от моей работы, и в конечном итоге у меня ничего изэтого не вышло. Но я одно вам скажу: если появится даже малейший намек на то,что моя работа может хотя бы на миг встрять между ее кистью и холстом, я брошувсе к чертовой матери и открою приготовительную школу для начинающихдетективов.
Последолгой паузы Фокс рассудительно произнес:
–Повезло ей с вами.
–Да не ей, – ответил Аллейн. – Как раз наоборот. Ладно, что у нас творится в окружающеммире? Где Фред?
–На улице. Он хотел поговорить с вами. О какой-то рутинной мелочи, насколько язнаю.
МистерГибсон сидел в патрульной машине, стоявшей чуть дальше по тупичку, рядом спабом. Вдоль всей улочки были расставлены полицейские в форме, головы ееобитателей торчали из окон верхних этажей. Толпа на въезде значительно поредела.
Аллейнс Фоксом забрались в машину к Гибсону.
–Какие у нас еще неприятности? – одновременно произнесли Аллейн и Гибсон. Вследза чем Гибсон сообщил, что по его сведениям все члены интересующей ихгоп-компании сидят по своим домам. Он послал двух человек с рациейпатрулировать район.
Покаон монотонно излагал это, из двери Аллейнова дома вышел здоровяк-констебль,обратившийся с каким-то вопросом к одному из своих оставшихся на улице коллег.Коллега указал в сторону их машины.
–Это за мной, – сказал Аллейн. – Сейчас вернусь.
Звонилмистер Уипплстоун, как всегда сдержанный, но распираемый новостями. Он все-такизашел к мистеру Шеридану по поводу водопровода и обнаружил того в состояниидалеко не нормальном.
–Весь белый, трясется, почти неспособен собраться с мыслями и толком менявыслушать. У меня создалось впечатление, что он собирается уйти. Сначала ядумал, что он меня не впустит, однако он быстро проехался взглядом вверх-внизпо улице, отступил внутрь дома и кивком пригласил меня войти. Мы с ним стояли вприхожей. По правде сказать, не думаю, чтобы он понял хоть слово из сказанногомной, однако он кивал и время от времени не то, чтобы улыбался, но оскаливался.
–Как мило!
–Ничего милого, уверяю вас. Знаете, я словно бы снова вернулся в те годы ипрямиком в нгомбванский суд. У него был такой вид, точно он сидит на скамьеподсудимых.
–Собственно, вы не столь уж далеки от истины. Вы сказали ему что-нибудь оСанскритах?
–Да. Сказал. Решился. Уже уходя. Пожалуй, могу утверждать, что я не переборщил.Я спросил, может быть, он знает – не берут ли в гончарной мастерской, что вконюшнях, фарфоровую посуду в починку. Он уставился на меня, как на сумасшедшего,и покачал головой.
–Он ушел?
–Боюсь, что этого я не знаю. Можете мне поверить, я хотел за ним последить инаправился прямиком к окну, но в прихожей меня остановила миссис Чабб. Сказала,что Чаббу нездоровится и не буду ли я возражать, если она сама займется моимзавтраком – подаст мне его и все такое? По ее словам, у мужа случаются, как онавыразилась, “приступы”, а лекарство, которое он принимает в таких случаях,кончилось, и он хочет сходить в аптеку. Я, разумеется, ответил, что могу, еслиэто поможет, позавтракать где-нибудь вне дома. Времени-то было всего-навсегодесять часов. Но она, бедняжка, была страшно расстроена. Не отпихивать же еебыло, чтобы пройти в гостиную, поэтому поклясться, что Шеридан-Гомец – не ушел,я не могу. Как только мне удалось развязаться с миссис Чабб, я подскочил кокну. Калитка была открыта, а я уверен, что прикрыл ее.
–Понятно. А что Чабб?
–Что Чабб! Ушел Чабб. Ничуть не таясь. Я спросил об этом у миссис Чабб, и онасказала, что муж настоял на своем. Сказала, что приготовление лекарства требуетвремени и что ему придется подождать.
