Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Дыша духами и туманами, Она садится у окна…». На этих словах Гуля повернулся и увидел сидящую к нему вполоборота Веру Гаммер. Молодой человек не мог поверить своим глазам. «Так не бывает», – думал он. Студент не верил в судьбу, но в этот момент его убеждения заметно поколебались. Порой, когда девушка совсем отворачивалась, Гуля видел лишь нежную кожу ее шеи и кокетливо закрутившийся завиток над ухом. Молодой человек поймал себя на мысли, что нет на свете ничего столь же свершенного, как изгиб ее шеи или форма ее маленьких ушек. Раньше он бы рассмеялся столь приторно-романтичному пассажу, но сейчас ему нравилось и свое необычное состояние, и то, как приятно щемило сердце. Девушка была в компании. Она долго не замечала Гулю, задумчиво слушая выступающих, периодически разделяя восторги со своими спутниками. Гуля не мог оторвать от нее глаз.
После того как закончили читать стихи, Гуля улучил момент и подошел к Верочке, напомнив о встрече в родительском доме. Девушка настолько искренне обрадовалась ему, без лишнего кокетства и бонтонности, что молодой человек понял, – это начало чего-то нового, очень важного в его жизни.
Интеллектуальный вечер уже давно перешел в пьяную, разгульную ночь, и Гуле становилось все более дискомфортно в окружающем его алкогольно-марафетном угаре. Верочка тоже была не в своей тарелке. Елисеев предложил проводить ее.
Они заранее отпустили коляску и шли по окутанному туманом ночному Петербургу.
– Блок прекрасен, – делилась Вера своими впечатлениями, – я уверена, его ждет большое будущее… как и других молодых талантливых поэтов, если раньше они не погубят себя… и нас…
– Отчего у вас такие печальные мысли?
– Я не знаю, просто чувствую какой-то излом во всем этом. Если слушать их долго, появляется ощущение, что мы стоим на краю пропасти, какой-то страшной беды… Исчезла простота и цельность. Все стало странное – красивое, но больное…
– Я почел бы честью оградить вас от всех опасностей жизни, – Гуля остановился перед Верочкой. Сердце его бешено колотилось. Что бы для кого эта фраза ни значила, для молодого Елисеева это было практически предложение руки и сердца. В эту самую минуту он знал, если Верочка ответит ему взаимностью, он женится на ней.
Молодой человек смотрел Вере в глаза, затягивая в свои голубые омуты. Молодые люди не произнесли ни слова, но за эти несколько секунд они все поняли о своих чувствах. Они не целовали друг друга, даже не держались за руки, но это был настолько интимный момент, что, если б кто-то проходил мимо, почувствовал бы неловкость и поспешил бы удалиться.
– Вы позволите мне быть рядом? – голос Гули стал хриплым.
– Я была бы этому очень рада, – тихо и просто ответила Вера.
Эта девушка была совершенно лишена жеманства, которое так раздражало Гулю в других особах женского пола.
XI
Григорий Григорьевич тоже на какое-то время позабыл о жарких политических дебатах с детьми, поскольку полностью был поглощен игрой в театре. Теперь ему казалось, что те три солнца, которые он видел в морозном небе Петербурга в Кровавое воскресенье, это быть может, благословение его артистической стези.
На генеральный прогон он пригласил детей, супругу, Кобылина и еще несколько близких друзей. Старшие сыновья сказались занятыми и не пошли. Им уже заранее было неловко за это странное, не по возрасту увлечение отца. Мариэтта простыла, и Марии Андреевне пришлось остаться с ней дома. Александр Михайлович считал Гришу одним из своих самых близких друзей, и ему было жутко неловко наблюдать, как тот позорит себя своей ужасной игрой.
На сцене актер, игравший Ричарда III, дал реплику.
Three glorious suns, each one a perfect sun;
Not separated with the racking clouds,
But sever'd in a pale clear-shining sky.
See, see! they join, embrace, and seem to kiss,
As if they vow'd some league inviolable.
Now are they but one lamp, one light, one sun.
In this the heaven figures some event.
Гриша, не замечая смущенных лиц зрителей, упивался на сцене.
Tis wondrous strange, the like yet never heard of.
I think it cites us, brother, to the field,
That we, the sons of brave Plantagenet,
Each one already blazing by our meeds,
Should notwithstanding join our lights together
And overshine the earth, as this the world.
Whate'er it bodes, henceforward will I bear
Upon my target three fair shining suns.
После прогона Елисеев с Кобылиным отправились в ресторан. Гриша, наслушавшись очередных лживых комплементов от сомнительных служителей Мельпомены, был горд собой.
– Каково, а? Я чувствую такой заряд энергии! Саша, ты себе не представляешь, какое это удовольствие быть на сцене! Не хочешь попробовать?
– Боже упаси! – Александр судорожно придумывал, как бы ему сказать правду другу, не слишком задев его чувства. – Я, знаешь, Гриша придерживаюсь такого мнения – каждый человек хорош в своем деле. Наше дело – коммерция. В ней нам равных нет. А искусством мы только как ценители со стороны наслаждаться можем… в качестве меценатов, например, или коллекционеров.
– После «Генриха VI» поставим «Гамлета». Как думаешь, согласится Комиссаржевская на роль Гертруды? – Гриша был глух к тонким намекам.
– Не думаю… Это же совсем другой уровень…
– Да брось! Она да я – вот тебе будет и уровень! Всех бездарей заменим… Позову ее на премьеру «Генриха VI». Так будет легче ее убедить.
Кобылин лишь вздохнул. Он был бессилен. Если уж Гриша что-то вбил себе в голову, отговаривать его бесполезно.
Единственный, кому эксперименты отца нравились и кто тоже постоянно просился на сцену, это был младший сын Петя. Гриша пообещал ему небольшую роль в массовке в премьерном спектакле.
XII
Слухи разносились по Петербургу столь же быстро, как осенняя инфлюэнца. Актрисы болтали о бездарной елисеевской игре своим дружкам, что очень скоро докатилось до графа Закретского. Тот хохотал до слез, представив сорокалетнего Елисеева в роли юного Эдуарда IV. Немедля он отправился к Мите, чтобы не только поделиться с ним новостью, но и хоть как-то уколоть его.
В тот вечер Закретский потащил Митю обедать. Рассказывая про Григория, граф наполнял бокал за бокалом, но на партнера, казалось, история не произвела никакого впечатления. Митя знал, что граф ненавидит Гришу, поэтому он решил, что сначала поговорит с тетушкой и прояснит все детали. Закретский не подавал вида, но его страшно злило такое равнодушие Мити к позору его родственника. Его никак не удавалось задеть, не получалось раскачать. Тогда граф решил провернуть со своим партнером другую злую шутку.
Митя, женившись на Глаше, успокоился. Девушка теперь принадлежала
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
