Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
ему. Тихая семейная жизнь стала казаться мужчине немного пресной. Он старался быть примерным семьянином, но ему не хватало эмоций. Глафира была всегда ровной. Митю снова тянуло в загулы и пьяные приключения. Супруга же всегда принимала его одинаково, возвращался ли он домой усталый после тяжелого рабочего дня или пьяным после кутежа.
Закретский напоил Митю и повез в дом свиданий. Там он хорошо заплатил девушкам за их услуги и отдал им Елисеева, который едва стоял на ногах. Сам он отправился к Глаше.
– Глафира Петровна, позвольте восхититься вашей самоотверженностью и преданностью. Я, хоть и являюсь компаньоном… да что там, другом Мити, не могу не возмущаться его поведением и не удивляться вашему ангельскому терпению, – начал он практически с порога.
– Я вас не понимаю… О чем вы? Где Митя? – Глафира чувствовала, что Закретский пришел с дурными вестями.
– Простите, Глафира Петровна, но при всем моем глубочайшем уважении к вам и восхищении вашей неземной красотой, я не могу…
– Где он?
– С моей стороны это было бы предательством…
– Так вы не скажете? Тогда я не смею вас более задерживать…
– За что вы так со мной? Я лишь хочу быть рядом, чтобы поддержать вас, – Закретский упал перед Глашей на колени, – я боготворю вас, Глафира Петровна! И я не могу оставаться равнодушным, когда к вам относятся неподобающе. Велите казнить меня, но я не отступлюсь!
– Он пьян?
– Да…
– И где же он?
– Вам лучше не знать…
– У цыган?
Граф покачал головой.
– В борделе?
Графу достаточно было промолчать.
– Отвезите меня туда.
Граф встал с колен. Все складывалось именно так, как он и задумал. Другую уважаемую даму он никогда не посмел бы повезти в такое место, но все знали, что Глаша родилась и провела несколько лет в подобном заведении.
Закретский отвез Глашу в дом свиданий. Там она прошла в комнату, где валялся мертвецки пьяный Митя рядом с полуголыми девицами. Он был в таком состоянии, что не увидел ни жену, ни своего заклятого компаньона.
Граф повез Глафиру домой. Она не рыдала, не устроила истерику. Но была неестественно бледна. Граф шептал ей о своей страстной и возвышенной любви, что, если бы она принадлежала ему, он никогда бы ее так не унизил. Он осыпал ей руки и плечи поцелуями. Глафира же, казалось, видела перед глазами только своего супруга в объятиях дешевых девиц. Когда они подъехали к дому, Закретский усилил напор, боясь, что Глаша просто уйдет к себе. Но Глафира встала, оправила платье и сказала графу. «Пойдемте».
Граф окрыленный помчался за ней в ее спальню на втором этаже. Глаша молча разделась и легла на кровать. У Закретского было много женщин, но такого полупрозрачного, гибкого стана, как у нимфы, он раньше не видел. У него кружилась голова от счастья и победы над Митей. Граф смотрел в безучастное, безумно красивое лицо Глафиры в обрамлении золотых кудрей и не понимал, что он делает не так. Обычно женщины восхищались его мастерством любовника и таяли от одних только его прикосновений, но Глаша была равнодушна ко всем его приемам. Когда весь мокрый он откинулся на кровать рядом, Глафира встала. Закретский еще раз смог полюбоваться ее точеной, как фарфоровая статуэтка, фигурой, когда она надевала пеньюар.
– Уходите, – очень сухо велела девушка.
– Это было еще не все, – немного отдышавшись, заявил граф. Ему хотелось доказать, что он способен на большее. – Иди ко мне, моя богиня!
– Уходите и забудем о том, что произошло, – Глафира швырнула ему одежду и вышла из комнаты.
Закретский не привык к таким выходкам. Обычно женщины – свободные и замужние – после ночи с ним не желали отпускать его, вели себя скорее навязчиво. Он планировал, что и с супругой компаньона будет так же. Он полагал, что воспользуется ей и забудет, а она будет искать с ним встреч, будет умолять о новых свиданиях… Таким странным поведением Митиной жены он был обескуражен. У Закретского упало сердце. Неужели впервые в жизни в его мужских способностях разочаровались. Это был удар ниже пояса.
Граф оделся и в раздражении удалился. Глафира проводить его не вышла.
Митя приехал утром, еще не протрезвев. Домой его затащил дворник. Уложил его в прихожей на диван. Глаша, которая обычно помогала ему снять сапоги и подняться в спальню, даже не подошла к супругу.
XIII
После подлого поступка по отношению к своему компаньону Закретский не чувствовал никакого удовлетворения и продолжил распространение слухов о скоморошестве и бездарности Григория Григорьевича.
Елисеев стал замечать в обществе смешки в свою сторону. Однажды в популярном ресторане за соседним столиком сидела компания молодых высокопоставленных повес, среди которых Елисеев узнал Феликса Юсупова, великого князя Дмитрия Павловича и одну известную балерину. Один из присутствовавших был, похоже, братом Феликса. Хоть они были и не слишком похожи, но чувствовалась родственная связь. Молодые люди, едва завидев Григория, рассмеялись. Елисеев принял это на свой счет. Грише послышалось, что кто-то из них процитировал Гамлета. «To be or not to be».
Скорее всего, молодежь говорила о чем-то своем и Елисеева даже не заметила, но Гриша был уверен, что это про него. Их смешки его задевали, но он нашел для себя комфортное объяснение. Он вспомнил Феликса в кабаре. Щуплый юноша с писклявым голоском, который в свое время пытался изображать французскую этуаль, безусловно, должен был завидовать его мощному драматическому таланту.
После премьеры Генриха VI, на которой старшие родственники были готовы провалиться сквозь землю, а Комиссаржевская не удержалась и прыснула со смеху, когда на сцену вышел сорокалетний Елисеев в обтягивающем трико, был срочно созван семейный совет.
По традиции собрались в особняке на Мойке, 59. Атланты осуждающе взирали на нарушителя семейного спокойствия.
– Гриша, что с тобой происходит? – как всегда первой начала Мария Степановна. Теперь, после ухода Пети, с ней мало кто мог справиться. – Такой стыд!
– А что такое? В чем дело? – не понял Гриша.
– Я надеюсь, ты осознаешь, что твои театральные эксперименты являются недопустимыми? – очень строго вступил Александр Григорьевич.
– Отнюдь. Боюсь, вам придется объясниться, – ощетинился Гриша.
– Григорий, это действительно нелепо. Ну, зачем тебе это нужно? Ты же гениальный негоциант, к чему это скоморошество? – поддержал родственников жены Григорий Сергеевич Растеряев.
– Вы просто все катастрофически устарели! – возмутился Гриша. – Степа, ты-то хоть на моей стороне?
– Гриша, прости, но это было очень плохо, абсолютно бездарно… и более того, смешно… Над Елисеевыми не должны потешаться, – двоюродный племянник откровенно дал оценку Гришиным экспериментам. От него особенно было обидно слышать такую разгромную оценку, ведь Степан
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
