Тэйт протянул мне стакан воды:
— На здоровье!
Я проглотила предписанную дозу и улеглась на том же диване.Деревянная шкатулка осталась на полу. Запертые в ней слова были моейединственной связью с Кости. Через несколько минут я почувствовала, как спадаетвнутреннее напряжение: снадобье оказалось сильным, а обмен веществ у менявсегда был быстрым.
— Отлично парень, — произнес Заступ, заметив, чтоя начинаю дремать. — Даже ты можешь быть полезным.
— Мы с Кости похожи в одном: оба старались сделать так,чтобы ей была лучше, — приглушенно ответил Тэйт. — Только мы никак немогли договориться, что именно для нее лучше.
Кости…
Его имя еще звучало в моей голове, пока я погружалась внебытие.
Может, ты мне приснишься?
Меня разбудил шум: где-то в доме закричали, потомпослышались быстрые шаги. Эти звуки проникли в беспокойный сон, навеянныйдействием наркотика.
— Что за дьявол?.. — услышала я странно визгливыйголос Заступа.
— Чур меня!
А это Джэн? Неужели они не могут вести себя потише?
Вдруг послышался визг. По всей видимости, кричала Аннет. Итак пронзительно, что я засунула голову под подушку. Даже это небольшое усилиеменя утомило. Если бы я могла, выяснила бы причину суматохи. Они сами хотели,чтобы я выспалась, а теперь поднимают шум. Гиперидиоты!
Оглушительные бессмысленные вопли Аннет никак не утихали.Рядом со мной упало что-то тяжелое. Замутненное сознание подсказывало, что этомог быть Тэйт. Когда я проваливалась в сон, он качался на задних ножках стула.Наверное, тоже задремал и потерял равновесие. Но это никак не объясняло егосдавленного ворчания.
— Ты что, пытаешься меня разыграть?
Опять раздался нестройный хор голосов, захлопали двери, истало так шумно, что я через силу приоткрыла один глаз. В общем гамепослышалось одно имя, которое мгновенно проникло в мое сознание и заставилоприподняться на диване.
— Криспин!
— …Должен увидеть жену, — донесся до меня обрывокфразы.
Потом я закричала и стала отчаянно карабкаться черезкофейный столик в слепом стремлении бежать на голос. Глаза у меня открылись, нозрение не сфокусировалось. Все вокруг было затянуто дымкой, предметыраздваивались, и потому возникшая передо мной фигура показалась призраком, а нереальным человеком.
Меня обхватили чьи-то руки и так резко притянули к себе, чтомы оба рухнули на пол. Мое лицо оказалось прижатым к горлу, в которомвибрировал такой знакомый голос:
— …Скучал по тебе, Котенок… Я люблю тебя…
Это сон, догадалась я. Просто сон, и я обязательно от всегосердца поблагодарю Дона за призрачную возможность снова обнять Кости.Благослови Господь современную науку и тонны кофеина, смешанного суспокоительными средствами!
— Ты умер, — пробормотала я. — Я так хочу,чтобы ты на самом деле оказался здесь…
— Оставьте нас одних. Прошу вас, выйдите все, хотьненадолго. Чарли!
Послышался шепот, но настолько тихий, что я ничего неразобрала. Несмотря на то, что темная голова Заступа нагнулась так низко, чтозадела мой подбородок. Заступ кивнул, потом поцеловал бледное лицо, все ещеускользавшее от моего взгляда.
— Как прикажешь, друг мой!
— Пожалуйста, не будите меня, — простонала я, вужасе от того, что сон ускользает. Я еще сильнее прижалась к телу, казавшемусятаким реальным. — Еще немножечко…
— Котенок, ты не спишь. — О боже, его губыприжались к моему рту, и сердце бешено заколотилось. — Я здесь!
— Они сказали, что видели тебя мертвым, что ты иссох ине настоящий…
Реальность и смятение, усиленное действием лекарства и шока,наслаивались друг на друга. Он перенес меня на диван.
— Поговорим позже, а сейчас…
Он разбил стакан с водой, осколком разрезал себе ладонь иприжал руку к моему рту. Мне ничего не оставалось, как глотнуть крови.
С каждой проглоченной каплей наркотическая дымкарассеивалась, и я увидела Кости, стоявшего на коленях рядом с диваном. Япотянулась к нему дрожащими пальцами, все еще боясь, что это действиезаклинания Патры. Я ужасно боялась, что его тело обратится в прах прямо у меняна глазах. Кости поймал мою руку и крепко сжал пальцы.
Я пожирала его глазами. Кроме волос, ставших совершеннобелыми, он выглядел по-прежнему: та же блестящая, гладкая кожа и те же кариеглаза.
— Ты и вправду здесь?
Я никак не могла избавиться от ужасной мысли, что наблюдаюмираж. Вдруг позволю себе поверить, а потом очнусь ото сна и вернусь в суровуюреальность. Я сойдус ума!
В отчаянии я схватила один из осколков и прижала к ноге.Изумленный Кости перехватил мою руку.
— Котенок, что ты делаешь?
Мгновенный укол боли доставил мне огромное наслаждение.Значит, я не сплю. Кости действительно вернулся! Барьер, сдерживавший мои чувстванесколько последних дней, рухнул, и я разразилась слезами, прильнув к Кости. Аон пытался отстраниться и вылечить ранку на ноге.
— Ты жив, жив!
Я не могла остановиться и повторяла эти слова снова и снова,хотя уже начала икать от рыданий. Я лихорадочно ощупывала его руками, чувствуязнакомые очертания фигуры. Этого показалась мало, и я распахнула рубашку на егогруди, и от ощущения силы, пульсирующей под обнаженной кожей, слезы хлынули сновой силой.
Кости крепко сжимал меня в объятиях. Он что-то шептал, но яне могла разобрать. Мучительная боль последних дней вырывалась из моей души,превращалась в радость и ошеломляла своей мощью. Психологический контроль,которым я так гордилась, был полностью разрушен, но меня это не огорчало. Все,что я считала безвозвратно потерянным, вернулось ко мне, и я цеплялась заКости, словно боялась умереть, если он снова уйдет. Прочь сомнения!
Так продолжалось несколько минут, промелькнувших словно одинмиг. Наконец Кости отодвинулся, чтобы меня поцеловать, и я впилась в его губы.Он еще крепче прижал меня к груди и застонал, когда я обвила его ногами. Теперьмои руки касались его тела совсем иначе. Нет, это было не просто желание — вомне пробудилась отчаянная потребность, не шедшая ни в какое сравнение с самоймощной страстью.
Вероятно, Кости почувствовал то же самое и не стал медлить.Одежда была сорвана в одно мгновение, а потом меня охватило невероятноенаслаждение от ощущения его плоти в своем теле. Я прижималась к нему, словнохотела раздавить, вскрикивала сквозь последние рыдания и целовала до тех пор,пока от недостатка кислорода не закружилась голова.
Все произошло очень быстро. Кости достиг оргазма намгновение позже, чем я, и застонал. Сердце бешено колотилось в моей груди. Этогрозило осложнениями, если учесть, что в моем организме еще оставалисьнаркотики. Но мне было все равно. Теперь я могла умереть — и все равно считалабы себя самой счастливой на свете.
