но что-то ей помешало. Наверное, она слишком беспокоилась, что колокольчики могут быстро увянуть, да и навязывать парню свои нежные чувства совсем не хотелось. Не пристало девушке первой поддаваться эмоциональным порывам. Поэтому, ограничившись обычным прощанием, Цайхуа поспешила к хижинам приглашённых учеников.
Найти домик Чэньсина оказалось несложно. Он полностью соответствовал лаконичному описанию, которым недавно с ней поделился Шанъяо.
«Крошечный и убогий». Опорой для его чёрных, как уголь, бревенчатых стен служил небольшой холмик: окаймлённый по краю булыжниками, он казался огромным зелёным наростом на этой лачуге. С покрытой мхом крыши свисала сухая трава, дверь была плотно закрыта, в небольшом квадратном окне горела свеча.
Чэньсин что-то увлечённо читал. Стоило ей чуть дольше обычного задержать на нём взгляд, и она тут же испытала настоящее потрясение. Увидеть на его вечно хмуром лице безмятежную, такую же светлую, как у Шанъяо, улыбку было равносильно тому, чтобы стать свидетелем снега в разгаре июля. И всё же этой улыбке удалось очаровать Цайхуа. Плохие люди не могут выглядеть столь беззащитно и искренне, когда никто их не видит. Сам того не подозревая, Чэньсин в этот момент стал источником тёплого света, который зажёг в Цайхуа огонёк. Тот самый, который она почувствовала во время их учебного боя.
Цайхуа бережно прижимала к груди колокольчики. Юноша в алых одеждах ей казался незнакомым и добрым, ласковый ветер врывался в его крохотный домик и, принося с собой запах цветов, колыхал пламя свечи. Девушка ещё долго стояла напротив него, но Чэньсин так и не заметил её.
Наконец, к Лу Цайхуа вернулось здравое мышление. Может он и не плохой человек, рассуждала она, но это не отменяет всех его прегрешений. Чэньсин дважды довёл её до нервного срыва и даже не соизволил принести извинения, а значит данное себе самой обещание — всегда ему досаждать — по-прежнему в силе. Подойдя ещё ближе, девушка не сдержала ехидной усмешки. Раз уж она собралась благодарить его за спасение, то сделать это нужно как следует. С этими мыслями она швырнула цветочный букет прямо в окно.
***
День выдался тёплым и пасмурным. Уставшая после изнурительной тренировки Лу Цайхуа прислонилась к старому дереву. Однажды под его сенью она заснула на плече лучшего друга, а теперь предавалась лёгкой печали. Точно слезинки, с ветвей упало несколько высохших листьев, птицы затянули тоскливую песню и солнце окончательно скрылось за пеленой плотных туч.
Утром, когда бескровное небо едва налилось сияющим золотом, Цайхуа проводила Шанъяо в дорогу. На прощание юноша крепко обнял её и, пообещав писать каждый день, улетел вместе с наставником обратно в Каймин. Сегодня все учителя из других школ покидали Тайшань. Настало время прибытия других просветлённых, которые будут делиться иными, новыми знаниями.
Чтобы ненадолго заглушить тяжёлую грусть, она до боли в суставах оттачивала все знакомые ей боевые техники. И лишь когда закружилась голова, девушка решила сделать небольшой перерыв. Однако стоило прислониться к стволу этого дерева и обратить взор к серому небу, как внутри всё сжалось в комок. Горло будто сдавил тугой узел, а на глазах навернулись невольные слёзы. Цайхуа только успела привыкнуть к Шанъяо, наставникам Шуаю и Чжао, как они уже покидают её. Даже противный Чэньсин не останется здесь. От осознания, что юноша в алых одеждах больше не будет с ней драться, Цайхуа заметно поникла.
— Без еды унывать не годится, — раздался оживлённый голос Юцин.
Девчонка поставила на колени подруги тарелку и села рядом. Песочное печенье в форме цветков лотоса излучало аромат волшебства. Отправив в рот сразу две штуки, Юцин пробубнила:
— Пока я о тебе не позабочусь, так и будешь голодной ходить?
Цайхуа тепло улыбнулась. Она и в самом деле постоянно забывала о голоде, пока Юцин не бралась это исправить. Если вспомнить, именно цветочная фея всегда приносила ей поесть или же отводила в столовую.
— Ты чудо.
Рассыпчатое тесто оставляло на языке мягкую сладость, османтусовый вкус заглушал горечь последних событий. Впереди была неизвестность, но прямо сейчас, наслаждаясь изумительной выпечкой и компанией подруги, она наконец-то ощутила спокойствие. Всё будет хорошо. Обязательно.
— Знаешь, я больше не хочу быть лекарем, — поделилась Юцин.
Услышав подобное заявление, Цайхуа удивилась.
— Да? Но ведь Гунъи наверняка жива, раз её не было в той сожжённой деревне. Ты же, вроде как, вылечить её собиралась.
— Жива она или нет, я не знаю. Гунъи давно мне не пишет, и я не должна хвататься за связь с ней, — цветочная фея вздохнула. — Благодаря ней я ступила на путь совершенствования, научилась двигаться к целям, мечтать. Гунъи подтолкнула меня к тому, чтобы я стала просветлённой, помогла мне сделать правильный выбор. Пришла сюда я ради неё, но дальнейший путь должен быть только моим. Недавно я поняла, что жизнь ради кого-то — уже прошлый этап. Настало время сделать что-то и для себя. Я хочу понимать свои желания. А насчёт Гунъи… Если найду её, то попрошу ребят из Чунгао помочь. Это намного логичнее, чем самой становиться целителем.
— И в какую школу ты собралась на следующий год?
— В Каймин. Я поняла, что мне нравится общаться с природой. Сначала я объясняла свою любовь к цветам тем, что хочу готовить лекарства из них, но это был самообман. Я просто люблю этот мир, и мне хочется стать его частью.
Цайхуа понимающе кивнула. Внутренняя сила этой девчонки не переставала её поражать. Пережив сильнейшее потрясение, цветочная фея не позволила себе впасть в отчаяние. Напротив, она нашла в обступившей её густой мгле правильный путь, что в её ситуации мог сделать не каждый. Юцин превзошла себя и свои идеалы, поднялась на новую ступеньку развития. Такой подругой Цайхуа могла только гордиться.
После того, как представители школы Чуньцзе растворились в облачной дымке, настал черёд просветлённых из Ли покидать гору Тайшань. Небосвод окрасился алым, точно пропитался кровью.
Сереброволосый мужчина задумчиво гладил кота, весь его облик выражал тихую скорбь. Ученики выстроились за ним в ровный квадрат и тоже молчали, словно разделяя боль своего почтенного наставника Чжао. Взгляд Цайхуа невольно остановился на юноше, который прижимал к себе букет колокольчиков. Он летел быстро, но она не могла не заметить тепло в его серых, стального оттенка глазах.
Впереди её ждал целый год обучения. Следующим летом состоится испытание, на котором она должна показать свои самые сильные стороны. Если школа Ли откроет для неё свои двери, Цайхуа вернётся домой на Лунхушань. Но всё это лишь размытое будущее. Кто знает, что может случиться? У неё есть только настоящий момент, и она проведёт
