Через секунду другие двое были на ногах, и все деятельнозанялись приготовлениями. Сайкс и его приятель закутали шеи и подбородкиширокими темными шарфами и надели пальто; Барни, открыв шкаф, достал оттударазличные инструменты и торопливо рассовал их по карманам.
— Подай мне собак, Барни, — сказал Тоби Крекит.
— Вот они, — отозвался Барни, протягивая парупистолетов. — Вы сами их зарядили.
— Ладно! — пряча их, сказал Тоби. — А гденапильники?
— У меня, — ответил Сайкс.
— Клещи, отмычки, коловороты, фонари — ничего незабыли? — спрашивал Тоби, прикрепляя небольшой лом к петле под полойсвоего пальто.
— Все в порядке, — ответил его товарищ. —Тащи дубинки, Барни. Пора идти.
С этими словами он взял толстую палку из рук Барни, который,вручив другую палку Тоби, принялся застегивать плащ Оливера.
— Ну-ка, — сказал Сайкс, протягивая руку.
Оливер, совершенно одурманенный непривычной прогулкой,свежим воздухом и водкой, которую его заставили выпить, машинально вложил рукув протянутую руку Сайкса.
— Бери его за другую, Тоби, — сказал Сайкс. —Выгляни-ка наружу, Барни.
Тот направился к двери и, вернувшись, доложил, что всеспокойно. Двое грабителей вышли вместе с Оливером. Барни, хорошенько заперевдверь, снова завернулся в одеяло и заснул.
Была непроглядная тьма. Туман стал еще гуще, чем в началеночи, а воздух был до такой степени насыщен влагой, что, хотя дождя и не было,спустя несколько минут после выхода из дома у Оливера волосы и брови сталивлажными. Они прошли мостом и двинулись по направлению к огонькам, которыеОливер уже видел раньше. Расстояние было небольшое, а так как они шли быстро,то вскоре и достигли Чертей.
— Махнем через город, — прошептал Сайкс. —Ночью нам никто не попадется на пути.
Тоби согласился, и они быстро зашагали по главной улицемаленького городка, совершенно безлюдной в этот поздний час. Кое-где в окнекакой-нибудь спальни мерцал тусклый свет; изредка хриплый лай собаки нарушалтишину ночи. Но на улице не было никого. Они вышли за город, когда церковныечасы пробили два.
Ускорив шаги, они свернули влево, на дорогу. Пройдя примерночетверть мили, они подошли к одиноко стоявшему дому, обнесенному стеной, накоторую Тоби Крекит, даже не успев отдышаться, вскарабкался в одно мгновение.
— Теперь давайте мальчишку, — сказал Тоби. —Поднимите его; я его подхвачу.
Оливер оглянуться не успел, как Сайкс подхватил его подмышки, и через три-четыре секунды он и Тоби лежали на траве по ту сторону стены.Сайкс не замедлил присоединиться к ним. И они крадучись направились к дому.
И тут только Оливер, едва не лишившийся рассудка от страха иотчаяния, понял, что целью этой экспедиции был грабеж, если не убийство. Онсжал руки и, не удержавшись, глухо вскрикнул от ужаса. В глазах у негопотемнело, холодный пот выступил на побледневшем лице, ноги отказались служить,и он упал на колени.
— Вставай! — прошипел Сайкс, дрожа от бешенства ивытаскивая из кармана пистолет. — Вставай, не то я тебе размозжу башку.
— Ох, ради бога, отпустите меня! — воскликнулОливер. — Я убегу и умру где-нибудь там, в полях. Я никогда не подойдублизко к Лондону, никогда, никогда! О, пожалейте меня, не заставляйте воровать!Ради всех светлых ангелов небесных, сжальтесь надо мной!
Человек, к которому он обращался с этой мольбой, изрыгнулотвратительное ругательство и взвел курок пистолета, но Тоби, выбив у него изрук пистолет, зажал мальчику рот рукой и потащил его к дому.
— Тише! — зашептал он. — Здесь это ничему непоможет. Еще словечко, и я сам с тобой расправлюсь — хлопну тебя по голове.Шуму никакого не будет, а дело надежное, и все по-благородному. Ну-ка, Билл,взломайте этот ставень. Ручаюсь, что мальчик теперь подбодрился. В такуюхолодную ночь людям и постарше его в первую минуту случалось сплоховать — самвидел.
Сайкс, призывая грозные проклятья на голову Феджина,пославшего на такое дело Оливера, решительно, но стараясь не шуметь, пустил вход лом. Спустя немного ему удалось с помощью Тоби открыть ставень, державшийсяна петлях.
Это было маленькое оконце с частым переплетом, находившеесяв пяти с половиной футах от земли, в задней половине дома, — оконце вкомнате для мытья посуды или для варки пива, и конце коридора. Отверстие былотакое маленькое, что обитатели дома, должно быть, не считали нужным закрыть егоненадежней; однако оно было достаточно велико, чтобы в него мог пролезтьмальчик ростом с Оливера. Повозившись еще немного, мистер Сайкс справился сзадвижками; вскоре окно распахнулось настежь.
— Слушай теперь, чертенок! — прошипел Сайкс,вытаскивая из кармана потайной фонарь и направляя луч света прямо в лицоОливера. — Я тебя просуну в это окно. Ты возьмешь этот фонарь, поднимешьсятихонько по лестнице — она как раз перед тобой, — пройдешь через маленькуюпереднюю к входной двери, отопрешь ее и впустишь нас.
— Там наверху есть засов, тебе до него недотянуться, — вмешался Тоби. — Влезь на стул в передней… Там тристула, Билл, а на спинках большущий синий единорог и золотые вилы, это гербстарой леди.
— Помалкивай! — перебил Сайкс, бросив на негогрозный взгляд. — Дверь в комнаты открыта?
— Настежь, — ответил Тоби, предварительно заглянувв окно. — Потеха! Они всегда оставляют ее открытой, чтобы собака, укоторой здесь подстилка, могла прогуляться по коридору, когда ей не спится.Ха-ха-ха! А Барни сманил ее сегодня вечером. Вот здорово!
Хотя мистер Крекит говорил чуть слышным шепотом и смеялсябеззвучно, однако Сайкс властно приказал ему замолчать и приступить к делу.Тоби повиновался: сначала достал из кармана фонарь и поставил его на землю,затем крепко уперся головой в стену под окном, а руками в колени, так, чтобыспина его служила ступенькой. Когда Это было сделано. Сайкс, взобравшись нанего, осторожно просунул Оливера в окно, ногами вперед, и, придерживая его зашиворот, благополучно опустил на пол.
— Бери этот фонарь, — сказал Сайкс, заглядывая вкомнату. — Видишь перед собой лестницу?
Оливер, ни жив ни мертв, прошептал: «Да». Сайкс указываяпистолетом на входную дверь, лаконически посоветовал ему принять к сведению,что он все время будет находиться под прицелом и если замешкается, то в ту жесекунду будет убит.
— Все должно быть сделано в одну минуту, —продолжал Сайкс чуть слышно. — Как только я тебя отпущу, принимайся задело. Эй, что это?
— Что там такое? — прошептал его товарищ.
