Восклицательный знак дразнил Хью; перед его глазами стояло довольное лицо автора.
Слова запуганного кролика вспоминались ему.
«Человек громадной силы, гений организации, который примирил и сварил воедино сотни обществ, подобных моему, которые прежде самостоятельно безнадежно сражались за дело пролетариата! Теперь мы объединены, и наша сила принадлежит ему!»
Армия была почти сформирована – армия дураков и фанатиков, руководимая подлецами. Но попадали туда и честные рабочие, и как раз они будут бороться до конца, пока не приведут к власти подлецов, которые их ограбят и поработят…
– Почему они не могут этого понять, Грин? – простонал он. – «Рабочий человек» – это обычно достойный товарищ…
Американец глубокомысленно жевал.
– Кто-либо попытался учить их, капитан? Я предполагаю, что я не интеллигент, а просто коп, но был французский писатель, Виктор Гюго, он как-то хорошо написал! Я себе даже записал.
Ошибки женщин, детей, слуг, слабого, нищего и невежд являются ошибками мужей, отцов, хозяев, сильных, богатых и ученых.
– Вот так! И они бегут за невежественными лидерами, а те за горлопанами, а те за подлецами, а те за Петерсоном!
Зазвонил телефон. Хью взял трубку.
– Очень хорошо! Я скажу ему.
Он положил трубку и повернулся к американцу.
– Господин Дичлинг будет здесь для встречи в два, Петерсон опоздает, – объявлял медленно он.
– Кто этот Дичлинг? – спросил янки.
– Один из так называемых лидеров, – ответил Хью. – Вот его досье, из гроссбуха Петерсона. «Дичлинг, Чарльз. Хороший оратор; умный; недобросовестный. Требует больших денег; стоит того. Пьяница».
Некоторое время они созерцали характеристику, затем американец расхохотался, а точнее, заржал.
– Ого! Да у этого парня, Петерсона, талант! К свиноводству!..
Через несколько часов Хью позвонил на Хэлф-Мун-стрит. Со слов Алджи, который говорил с ним, он заключил, что Филлис и ее отец были в безопасности, хотя последний страдал от тяжелого похмелья. Но он также узнал, что Тед Джернингем только что прибыл с несчастным Поттсом. Он был все еще слаб и ошеломлен, но в здравом уме и трезвой памяти.
– Скажите Теду, чтобы вез его в «Вязы». Его соотечественник здесь, ожидает, чтобы приветствовать его с распростертыми объятьями.
– Поттс, господин Грин, – сказал он, положив трубку, – наш Хирэм, и говорит он осмысленно. Мне кажется, что мы можем узнать нечто про господина Хокинга и герра Штайнемана и другого типа.
Американец медленно кивнул.
– Фон Грац, – сказал он. – Я вспомнил. Стальной магнат. Возможно, вы правы, капитан, и он знает что– то. Но для меня главное – вернуть Поттса в круг семьи.
Однако господин Поттс, когда он действительно прибыл, не проявил рвения по вопросу возвращения домой. Как и сказал Алджи, он был все еще слаб и ошеломлен, и вид места, где он страдал, оказал такое влияние на него, что некоторое время Хью боялся, что он опять впадет в беспамятство. Однако, войдя в центральную комнату, миллионер воспрял духом.
– Все в порядке, мистер Поттс, – убеждал его Хью. – Банда разгромлена, Лэкингтон мертв, мистер Грин – детектив. Он отвезет вас домой.
Миллионер посмотрел на детектива, перекатывающего сигару во рту.
– Так и есть, мистер Поттс. У меня есть старый добрый значок.
Он расстегнул пальто, показав полицейский значок, и миллионер кивнул.
– С другой стороны, вы не совсем здоровы. А если бы не капитан Драммонд и его друзья, вы были бы не здоровы совсем.
– Я обязан вам, сэр! – американец впервые обратился к Хью. Слова были медленными и растянутыми, как будто он был не совсем уверен в своей речи. – Я, кажется, помню ваше лицо, как часть ужасного кошмара, который я перенес последние несколько дней – или недель? Я, кажется, помню, видел вас.
– Вы попали в лапы банды адских свиней, они вас пытали. Мы вырвали вас из их лап и пытались привести в чувства. Если вы вспомните, с чего все началось, вы нам очень поможете. Не спешите. Вы в безопасности.
