Он пересек комнату и застыл перед сжавшимся негодяем.
– Возьмите половину. У меня есть сокровища… Я имею… – начал причитать Лэкингтон…
И Драммонд ударил.
– Я возьму все, Генри, чтобы возвратить законным владельцам. Ребята! Заберите эту парочку.
Четверо в масках вошли и утащили связанных бандитов.
– Запуганный кролик, Генри и доброжелательный джентльмен, которого вы поставили, чтобы охранять мисс Бентон! Они «ушли»… Теперь мы один на один. Просто вы и я. И один из нас примет ванну.
– Но ванна означает смерть! – завопил Лэкингтон. – Смерть в муках!
– Неудачно для того, кто ее примет, – заметил Драммонд, шагнув к негодяю.
– Вы убьете меня? – зарыдал испуганный Лэкингтон.
– Нет, Лэкингтон; я не собираюсь убивать вас. – Свет надежды зажегся в глазах мерзавца. – Я хочу побороться с вами, чтобы решить, кто из нас уйдет в небытие, если ваш состав содержания ванны правилен. Ту малую жалость, что я к вам испытывал, убила ваша трусость! Защищайтесь, или я вас просто убью!
И Лэкингтон стал сражаться. Он бился отчаянно, но заранее знал, что проиграет. Потому что он смертельно боялся. Боялся этого солдата с простым и суровым лицом. Боялся проиграть.
Шаг за шагом Хью теснил противника к роковой ванне. Наконец Лэкингтон ступил на край ванны и удвоил усилия. Но солдат уже взял его за горло и поднял в воздух над ванной.
Перед тем как разжать руку, Драммонд сказал:
– Генри Лэкингтон, это возмездие!
Разжав руку, капитан отступил, и жидкость сомкнулась над головой несчастного. Но только на миг. С ужасным воплем Лэкингтон выпрыгнул из ванны, и даже Драммонд почувствовал мгновенный приступ растерянной жалости. Поскольку одежда преступника была уже сожжена и его кожа приобрела цвет раскаленной меди. Обезумев от мук, он помчался к двери и выскочил наружу. Четыре стража, ошеломленные зрелищем, отскочили и пропустили его. И доброжелательное милосердие, которое Лэкингтон не оказывал никому, было оказано ему судьбой. Вслепую он бросился вниз по лестнице, и когда Драммонд добрался до двери, конец уже настал. Кто-то, должно быть, взвел механизм пятой ступеньки. Поскольку внезапно тяжелый стальной груз, вращающийся на рычаге, вылетел из стены и поразил негодяя прямо в шею. Без звука он упал вперед, и груз вернулся в гнездо. И таким образом Лэкингтона убило его же изобретение. Действительно, возмездие оказалось простым…
– Остался Петерсон, – отметил американец, входящий в зал и зажигающий сигару.
– Петерсон, – согласился Драммонд. – И девица, – добавил он машинально.
Глава двенадцатая, в которой игра подходит к концуИменно в течение следующего часа или двух таланты господина Джерома К. Грина проявились во всем блеске.
Определенные приготовления в честь прибытия Петерсона были должным образом выполнены, и затем возник вопрос сейфа, в котором хранилась пресловутая бухгалтерская книга.
– Там, – сказал Драммонд, указав на тяжелый стенной сейф, на противоположной от сокровищницы Лэкингтона стене. – И мне не кажется, что он открывается кнопкой!
– Следовательно, капитан, – растягивал слова американец, – мы откроем его иначе. У меня завалялся кусочек хорошего мыла.
Из кармана он достал кусок желтого мыла, и другие поглядели на него с любопытством.
– Сейчас я продемонстрирую, как американские взломщики поступают, если бестактные хозяева заперли сейф!
Янки заполнил мылом каждую щель.
– Если любой из вас думает о карьере взломщика, предупреждаю, осторожность превыше всего!
Из другого кармана он достал каучуковую бутылку. – Не ставьте на пол, если вы хотите быть похоронены– ми по-христиански. Разрывает в мелкий фарш!
Зрители отскочили, и американец засмеялся.
– Я могу спросить, что это? – спросил Хью вежливо из района двери.
– Решенный вопрос, капитан, – ответил детектив, тщательно налив часть жидкости в мыльную пену. – Это, как я уже сказал вам, гелигнит; или, как ребята называют его, смазка.
Он добавил еще и тщательно заменил стопор в бутылке. – Теперь детонатор и немного плавкого предохранителя, и я предполагаю, что мы свалим отсюда.
– Он прямо как сапер, – заметил Тоби, выскакивая в сад; и на миг или два позже американец присоединился к ним.
– Может быть, необходимо сделать это снова, – объявил он, и тут донесся грохот взрыва.
– С другой стороны, – продолжал он, возвращаясь в комнату и спокойно открывая стальную дверь, – ваша книга, капитан.
Он спокойно зажег свою сигару, как будто вскрывал по двенадцать сейфов в день, и Драммонд взял тяжелую бухгалтерскую книгу и положил ее на стол.
– Идите завтракать, – скомандовал он приятелям. – Я буду занят некоторое время!
Он сел за стол и начал переворачивать страницы. Американец забавлялся с фальшивым китайским ларцом; Тоби и Питер растянулись на двух креслах, нагло храпя. И через некоторое время детектив оставил ларец и сел возле Драммонда.
Каждая страница содержала до полудюжины записей одного типа, и необъятность проекта потрясла их.
– Я сказал вам, что он был важным человеком, капитан, – заметил американец, откинувшись в кресле и созерцая гроссбух через полузакрытые веки.
– Можно только надеяться, что мы вовремя, – отметил Хью. – Черт побери, – взорвался он. – Конечно, полиция должна знать об этом!
Американец зажмурился еще крепче.
– Ваша английская полиция знает большую часть этого, но есть некоторые специфические законы в вашей стране. У нас, если правительству не нравится человек, он садится в тюрьму, где есть место и время подумать. Но здесь чем более нагло человек себя ведет, чем большее он готовит кровопролитие и бунт, тем больше констеблей прибегают, чтобы охранять его от простуды…
Капитан нахмурился.
– Посмотрите на это, – проворчал он. – Этот гад – член парламента. За что он получает четыре тысячи фунтов?
– Да конечно, чтобы купить хорошее теплое нижнее белье, – усмехнулся детектив. Потом он наклонился вперед и прочитал имя. – Но разве он не шишка в одном из ваших многочисленных профсоюзов?
– Бог его знает… – проворчал Хью. – Я видел гада лишь однажды. – Он перевернул еще несколько страниц. – Да ведь если это денежные суммы, Петерсон, должно быть, потратил состояние. Две тысячи фунтов Ивольскому. Кстати, это тип, которым я спас себя на лестнице…
В тишине они продолжили исследование книги. Вся Англия и Шотландия были разделены на районы с определенным населением, а не площадью, и каждый район, казалось, был в подчинении у одного директора. У переменного количества подрайонов в каждом главном подразделении был суб-директор и штат, и на некоторых именах Драммонд протирал глаза в изумлении. Кратко обязанности каждого человека были обрисованы в общих чертах: местность, в которой он работал, его точные обязанности, так чтобы перекрывание было уменьшено до минимума. В каждом случае штат был малочисленным, работа – в основном, организаторской. Но в каждом районе там имелись десяток или дюжина имен, которые были эвфемистически обозначены как лекторы; в то время как в конце книги имелось почти пятьдесят имен – мужчин и женщин, – кто был гордо обозначен как старшие лекторы. И если Драммонд тер глаза на некоторых именах сотрудников организации – первый класс, старшие лекторы лишили его дара речи.
