Книга Дар - Даниэла Стил

Она понимала, что не сможет справиться с искушением искатьэтот медальон на каждом встречном ребенке.

— Я должна полностью забыть его, Томми.

Полностью, понимаешь? Я не должна привязываться кнему, — сдавленным голосом сказала она.

— Ты все равно не сможешь все забыть, — созначением произнес он, и Мэрибет обреченно кивнула.

Ей не хотелось покидать ни Томми, ни своего ребенка, но онапонимала, что иногда жизнь заставляет людей отказываться от самого дорогого.Бывают такие ситуации, когда никакие компромиссы или сделки невозможны.

Томми тоже это знал. Но он уже утратил то, что меньше всегона свете хотел бы потерять. И ему не хотелось теперь точно так же терять ниМэрибет, ни ее ребенка.

Они вернулись домой, нагруженные свертками, и Мэрибетприготовила ему обед.

Его родители должны были вернуться только на следующий день.Они с Томми сейчас были похожи на настоящих мужа и жену — она суетилась вокругнего, накрывая на стол, мыла посуду, а потом уселась рядом с ним передтелевизором. Они посмотрели «Ваше любимое шоу» и хит-парад, сидя рядышком, какновобрачные.

Мэрибет не стала противиться, когда Томми усадил ее наколени и нежно поцеловал.

— У меня такое ощущение, что ты моя жена, — сказалон, чувствуя, как ребенок толкается у нее в животе.

Сейчас они были на удивление близки, и оба одновременноподумали о том, что ни разу не занимались любовью. Но они еще много чегоникогда не делали.

Сидя у него на коленях, Мэрибет почувствовала егонарастающее возбуждение и еще раз поцеловала его. Томми, в конце концов, былотолько шестнадцать, и он со всей нерастраченной пылкостью первой любви простосгорал от желания.

— Неужели тебя возбуждают девушки, которые весятвосемьдесят килограммов? — поддразнила она Томми, вставая и потирая ноющуюпоясницу.

Сегодня они много времени провели на ногах, и Мэрибетчувствовала себя усталой. До родов осталось совсем немного, и живот заметноопустился. Со слов доктора Маклина она узнала, что у нее должен родитьсядовольно крупный ребенок, и это могло создать дополнительные сложности, потомучто Мэрибет была высокая, но узкобедрая и худая. Одна мысль о предстоящих родахприводила ее в ужас.

Этим вечером она призналась ему, что очень боится рожать, иТомми искренне пожалел ее. Ему оставалось только надеяться на то, что это будетне так страшно.

— Может быть, ты этого даже не почувствуешь, —сказал он, протягивая ей тарелку с мороженым.

— Я очень на это надеюсь, — откликнулась она,пытаясь справиться со своим страхом. — А что мы будем делать завтра?

— Давай купим елку и украсим ее до приезда папы смамой. Это будет наш сюрприз, — предложил Томми.

Мэрибет очень понравилась эта идея, как нравилось ощущатьсебя частью этой семьи.

Они никак не могли расстаться. И когда она вечеромотправилась в комнату Энни, Томми долго сидел у нее на постели, а потом улегсярядом с ней на узкую кровать Энни.

— Мы можем лечь в комнате родителей, — сказалон. — Там большая кровать, и они ничего не узнают.

Но Мэрибет не слишком понравилась эта идея, ей не хотелосьобманывать их доверие.

— Узнают, не сомневайся, — убежденно сказалаона. — Родители всегда все знают.

— Моя мама тоже так думает, — усмехнулсяТомми. — Да ладно тебе, Мэрибет. Когда у нас еще будет такая возможность?Они уезжают из дома раз в пять лет.

— Я не думаю, что твоей маме понравится, что мы спали вее постели, — твердо ответила Мэрибет.

— Хорошо, тогда пошли в мою комнату.

Моя кровать все равно шире, чем эта, И с этими словами Томмиуже в который раз скатился на пол, заставив Мэрибет расхохотаться. Они еще ниразу не спали вместе, и им обоим очень хотелось этого. Им было так уютновдвоем.

— Ну хорошо.

Они отправились в его комнату и скользнули под одеяло, она —в ночной рубашке, он — в пижаме. Крепко обнявшись, они хихикали и болтали, какдвое шаловливых детей, а потом Томми страстно поцеловал ее.

Они оба пришли в возбуждение, но теперь, когда до рожденияребенка оставалось всего две недели, они не могли себе позволить пойти дальшепоцелуев. Томми целовал ее грудь, заставляя ее стонать от удовольствия; Мэрибетласкала его, и Томми испытывал настоящую боль от невозможности разрядить своевозбуждение.

Мэрибет все время напоминала себе о том, что они не должныэтого делать, несмотря на то, что им очень хотелось. Ей было с ним хорошо, иона поняла, что хотела бы провести с ним всю жизнь. Она лежала рядом с Томми, итолько ее живот мешал им сблизиться. Неужели в один прекрасный день этопрепятствие исчезнет и они будут вместе, спрашивала себя Мэрибет.

— Я хочу быть с тобой, — прошептал Томми, обнявее.

Сон начал одолевать их. Они слишком долго пребывали всостоянии возбуждения и сейчас решили, что пора успокоиться и прекратить этилюбовные игры. У Мэрибет чуть было схватки не начались от подобных упражнений.

— Знаешь, я хочу быть с тобой до конца моей жизни, —сонно произнес Томми, — и в один прекрасный день ты будешь носить в себемоего ребенка, Мэрибет… я так этого хочу…

— И я очень хочу, — искренне ответила Мэрибет, ноей хотелось помимо этого и многого другого. Она брала пример с Лиз Уиттейкер,которая смогла совместить замужество, материнство и профессиональнуюдеятельность.

— Я готов ждать. Ведь мой папа ждал маму.

Правда, не слишком долго, — сказал Томми, чувствуя себяуютно в ее объятиях. — Например, год или два.

Он улыбнулся и нежно поцеловал ее.

— Мы можем пожениться и вместе поступить в колледж.

— И на что мы будем жить?" — поинтересоваласьМэрибет, уже хлебнувшая самостоятельности.

— Мы можем жить здесь. Мы поступим в колледж вГриннелле и будем жить с моими родителями.

Но Мэрибет эта перспектива совсем не устраивала, хотя онапо-настоящему привязалась к родителям Томми.

— Когда мы поженимся, если только поженимся, —сказала она твердо, — мы будем достаточно взрослыми и сможем самисодержать себя и наших детей, сколько бы нам ни пришлось ждать этого момента.

— Например, до шестидесяти лет, — зевая, ответилТомми и снова потянулся к ней с поцелуем. — Я просто хочу, чтобы ты понялаодну вещь: в один прекрасный день я возьму вас в жены, Мэрибет Робертсон.Привыкайте к этой мысли, потому что все к этому идет.

Она не возражала. С улыбкой на устах Мэрибет лежала в егообъятиях и постепенно погружалась в сон, думая об Энни, о Томми и собственномребенке.