Ребенок должен был родиться сразу после Рождества, и Мэрибетсобиралась уволиться пятнадцатого декабря. Уиттейкеры пригласили ее пожить уних до родов. Лиз сказала, что она не должна оставаться одна в последние дниперед родами, и заверила ее в том, что она на самом деле хочет, чтобы Мэрибетпровела с ними все это время.
Мэрибет была очень тронута ее добротой, и ей действительнохотелось пожить в этой необыкновенной семье. Она очень боялась приближающихсяродов; кроме того, живя в доме Лиз, она могла рассчитывать на ее помощь взанятиях, не говоря уже о том, что она все время была бы рядом с Томми.
Это решение казалось ей идеальным, и Лиз убедила Джона втом, что, разрешив Мэрибет пожить у них, они не только доставят Томмиудовольствие, но им самим станет спокойнее, если она будет у них на глазах.
— Кроме того, после родов ей особенно будет нужнаподдержка, — объяснила ему Лиз. — Представляешь, как ей будет тяжелопосле того, как она отдаст ребенка.
Лиз прекрасно представляла себе, как это больно. Потеряв собственноедитя, она слишком хорошо понимала, чего будет стоить Мэрибет отказ от младенца,которого она так долго носила в себе. Душевная боль будет очень сильной, и Лизхотелось в этот момент находиться рядом.
Сама не замечая, она очень полюбила Мэрибет, и благодаря ихсовместным занятиям связь между ними становилась все крепче. Мэрибет была оченьсообразительной и не жалела сил для того, чтобы расширить свои познания. Большевсего на свете ей хотелось получить образование. Это была ее единственная надеждана будущее.
В ресторане все очень расстроились, когда узнали, чтоМэрибет уходит. Но все понимали, что это вынужденная мера. Она говорила всем,что возвращается к себе домой, чтобы родить ребенка там, но о том, что она насамом деле не была замужем и не собирается воспитывать ребенка, никто не знал.
В последний день ее работы Джулия устроила небольшуювечеринку, на которую почти все сотрудники ресторана принесли подарки дляребенка. Мэрибет получила пинетки, связанный одной из официанток свитер,розово-голубую простынку с маленькими уточками, плюшевого мишку, игрушки, пачкубумажных подгузников от одного из работавших в ресторане парней и детскийстульчик от Джимми.
Мэрибет смотрела на все эти симпатичные мелочи, и чувствоблагодарности переполняло ее. Их щедрость и доброта разрывали ей сердце — ведьникто не знал о том, что кто-то другой будет одевать ребенка во все эти милыевещички.
Только сейчас Мэрибет с особой четкостью поняла, что значитотказаться от ребенка. Из-за всего этого ее дитя стало для нее таким реальным,каким никогда раньше не было. У него теперь были костюмчики, носочки, чепчики ипеленки, плюшевый мишка и высокий стульчик.
У него не было только мамы и папы, и, когда Мэрибет в этотдень вернулась домой, она сразу же позвонила доктору Маклину и спросила его,удалось ли ему подыскать для ее ребенка родителей.
— У меня есть на примете три пары, — осторожносказал он, — но я не уверен в том, что хоть одна из них нам подойдет. Одинмужчина признался мне, что любит выпить, и я не хочу отдавать им твоегоребенка. Другая моя пациентка только что забеременела сама. А третья семья врядли захочет кого-то усыновить. Правда, я с ними еще не разговаривал. У нас жееще есть время.
— Только две недели, доктор Маклин, всего две недели…
Ей не хотелось отдавать ребенка после того, как она вернетсяиз роддома. Мэрибет знала, что это будет мучительно. А принести его кУиттейкерам было невозможно. Она не могла так злоупотреблять ихгостеприимством.
— Мы что-нибудь придумаем, Мэрибет.
Обещаю тебе. А если мы ничего не найдем, ты сможешь на парунедель оставить ребенка в роддоме. Не волнуйся, мы подыщем ему родителей. Ведьмы же хотим, чтобы это были достойные люди, правда?
Мэрибет согласилась с доктором, но высокий стульчик в углуее комнаты внезапно показался ей зловещим. Ее коллеги заставили ее пообещатьпозвонить им и сказать, кто у нее родился — мальчик или девочка, и она сказала,что обязательно позвонит. И сознание того, что она лжет, сделало прощание сними — особенно с Джулией — невыносимым.
— Береги себя, слышишь! — с наигранной строгостьюсказала Джулия. — По-моему, тебе все-таки надо выйти замуж за Томми.
После того как она ушла, все официантки пришли к выводу, чтоскорее всего она так и сделает, когда родит ребенка.
И доктор Маклин, положив трубку, подумал о том же. Ему нехотелось помогать ей пристраивать ребенка — он понимал, что и она, и Томмикогда-нибудь об этом пожалеют.
Он даже подумывал о том, чтобы обсудить все это с Лиз ивыяснить, как она относится ко всей этой ситуации, особенно если молодые людидействительно тверды в своем намерении отказаться от ребенка, но он не былуверен в том, что Томми и Мэрибет одобрят его разговор с Уиттейкерами.Положение было очень щекотливым.
Но сейчас он уловил явную тревогу Мэрибет. Ясно, что она хочеткакой-то определенности, и он пообещал ей и себе, что предпримет активныепоиски приемных родителей.
На следующий день после того, как Мэрибет уволилась изресторана, Томми помог ей перевезти ее вещи в комнату Энни.
Подаренные ей детские вещички она сложила в коробки иотнесла в гараж, сказав, что потом отправит их приемным родителям. Ейпо-прежнему было тяжело просто смотреть на них — она начинала сомневаться впринятом решении.
В субботу утром Лиз сказала им, что они с Джоном уезжают дозавтра. Джону нужно было наведаться в некоторые магазины, расположенные награнице штата, и вернуться они собирались только в воскресенье. Им было немногострашновато оставлять Мэрибет и Томми одних; они долго обсуждали этот вопрос,но пришли к выводу, что им можно доверять.
Томми и Мэрибет были благодарны им за возможность побытьнаедине и полны благих намерений вести себя хорошо и оправдать довериеродителей. Впрочем, у Мэрибет был такой огромный живот, что никакого серьезногоискушения возникнуть и не могло.
В субботу днем они отправились за подарками к Рождеству.
Для Лиз Мэрибет купила небольшую брошку с камеей. Брошкабыла дорогая, но очень красивая и вполне в стиле Лиз; Джону она купиласпециальную трубку с крышечкой, защищающей от ветра.
Бродя вдоль прилавков, она постоянно натыкалась на детскиевещи, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы ничего из них не купить.
— Почему ты не хочешь подарить ему что-нибудь? Мишку,маленький медальон, например? — спросил Томми.
Может быть, этот подарок как-то поможет ей искупить своювину перед ребенком, думал Томми, и она таким образом словно даст ему своеблагословение перед тем, как отправить его к приемным родителям.
Однако Мэрибет со слезами на глазах покачала головой. Ей нехотелось, чтобы ребенок имел при себе какое-то напоминание о ней.
