Книга Дар - Даниэла Стил

Она снова начала обиженно всхлипывать, как маленькийребенок, и Лиз крепко обняла ее.

Увы, это было все, что она могла для нее сделать. Когда Лиздумала о том, что такая замечательная девочка вынуждена будет вернуться к этимжалким, ограниченным, недалеким людям, у нее просто сердце защемило от жалости.

Теперь она понимала, почему Томми хочет на ней жениться. Этобыл самый лучший способ ей помочь. Лиз тоже хотелось, чтобы она жила в их доме,в спокойной и безопасной обстановке.

Но, с другой стороны, это была семья Мэрибет, и Лизпонимала, что девочка, конечно же, скучает по родителям и сестре. Мэрибетвсегда говорила о том, как уедет домой после родов. Она не знала точно, чтобудет делать дальше, но в том, что хочет увидеть своих родных, она несомневалась.

— Когда ты окажешься дома, отец смягчится, —сказала Лиз, пытаясь как-то утешить Мэрибет, но та только покачала головой ивытерла нос платком Лиз.

— Ничего он не смягчится, — всхлипнулаМэрибет. — Он будет обращаться со мной еще хуже. Отец будет постояннонапоминать мне о моем проступке — он же все время говорит о моих тетушках. Папапрямо при них говорит о том, что им пришлось выйти замуж, чтобы скрыть своигрехи, и они всегда очень смущаются. Особенно одна из них. Она почти все времяпосле этого плачет. Другая-то тетка давно сказала папе, чтобы он не смелупоминать об этом, иначе ее муж его побьет. И что вы думаете, в ее присутствиипапа действительно не осмеливается говорить на эту тему.

— Может быть, твоя история его чему-нибудьнаучит, — задумчиво произнесла Лиз. — Может быть, тебе нужно сразутвердо поговорить с ним, сказать ему, что ты не собираешься мириться с егодеспотизмом?

Но ведь ей было всего шестнадцать. Как могла эта девочкаидти против отца?

Ей просто повезло, что она встретила в чужом городе семьюУиттейкеров. Без них она была бы совершенно одна, наедине с обрушившимися на ееплечи трудностями.

Через некоторое время Лиз помогла Мэрибет подняться и налилаей чаю.

Мужчины сидели у огня, поджидая их, и тихо беседовали.

В конце концов они все пошли в кино, и, когда фильмзакончился, настроение у Мэрибет заметно поднялось. Никто больше не говорил оее родителях, и, вернувшись из кинотеатра, все разошлись по своим комнатам.

— Знаешь, мне ее так жалко, — сказала Лиз мужу,когда они лежали в постели.

Супруги снова сблизились и с прежней откровенностьюобсуждали свои проблемы.

Мертвая тишина, так долго царившая в их спальне, наконец-тоисчезла.

— Томми тоже ее очень жалко, — ответилДжон. — Как все-таки ужасно, что она забеременела в такие юные годы.

С этим трудно было поспорить, но Лиз сейчас больше занималиродители Мэрибет.

— Я без содрогания и подумать не могу о том, чтодевочка к ним вернется, но ей все равно хочется домой.

— Ее родители — это все, что у нее есть.

И она еще очень молода, не забывай. Но мне кажется, Мэрибетуже попробовала жить самостоятельно и не захочет быть послушной марионеткой вруках отца. Она хочет поступить в колледж, и никакой отец не сможет ееостановить.

— По-моему, он настоящий деспот. Может быть, с нимнужно поговорить? — вопросительно посмотрела на мужа Лиз. — Ей нужен какой-товыход, какая-то альтернатива, чтобы ей было куда податься, если дома у нееничего не получится.

— Если ты видишь подходящий выход в их браке с Томми,то я против, — твердо сказал Джон. — По крайней мере сейчас. Онислишком молоды, и потом, Мэрибет совершила большую ошибку и должна пережитьэтот период своей жизни. Томми не может брать на себя такую ответственность,даже если ему этого хочется.

— Я это знаю не хуже тебя, — огрызнулась Лиз.

Иногда муж все-таки раздражал ее. Никто из них не хотел, чтобыТомми женился, но Лиз было жалко Мэрибет, и она стремилась найти какой-нибудькомпромисс. Ей не хотелось расставаться с девушкой, которую она успелаполюбить. Их жизненные пути пересеклись не случайно. Лиз не собираласьотворачиваться от нее и отказывать ей в помощи.

— Я думаю, что это не твое дело, — продолжалДжон. — Мэрибет родит и отправится домой. Если ей будет тяжело, она всегдаможет позвонить нам. Я уверен, что Томми будет поддерживать с ней связь. Он безума от нее и не сможет забыть ее, как только она уедет отсюда.

«Правда, расстояние, разделяющее их, будет так велико, чтопродолжать роман им будет весьма трудно», — подумал он.

— Я хочу с ними поговорить, — внезапно произнеслаЛиз, глядя на мужа, но Джон покачал головой. — Я имею в виду ее родителей.

— Лучше не вмешивайся в чужие дела, — посоветовалДжон.

— Это не «чужие» дела. Мэрибет нам не чужая. Родителиоставили девочку наедине с ее проблемой именно в тот момент, когда она большевсего нуждается в их участии. Они вынудили ее рассчитывать только на себя. Смоей точки зрения, они сами лишили себя права диктовать ей условия, потому чтоне смогли поддержать ее в такой трудный момент.

— Может быть, они видят все это совсем в другомсвете, — пожал плечами Джон.

Ему вообще-то нравилось, что его жена принимает все близко ксердцу и беспокоится обо всем, но иногда он начинал сердиться на нее за это.

Со дня смерти Энни она была равнодушна ко всему, и Джон вкакой-то степени радовался тому, что Мэрибет снова зажгла в ней эту искорку.Эта девочка в каждом из них что-то пробудила. Он поймал себя на том, чтоотносится к ней почти отечески.

— Ладно, потом скажешь мне, что ты решила, —подытожил он, когда Лиз наконец потушила свет.

— А ты поедешь со мной, если я решу их повидать? —прямо спросила Лиз. — Я хочу поговорить с ними перед тем, как Мэрибетвернется домой.

Она тоже питала к Мэрибет материнские чувства. Может быть, водин прекрасный день эта славная девочка станет ее невесткой, но даже еслиэтого не произойдет, она так просто не отпустит ее к бесчувственным родителям.

Джон усмехнулся:

— Да, я бы съездил. Я бы с удовольствием посмотрел нато, как ты пытаешься внушить этим людям свои представления о жизни, —сказал он. — Не хотел бы я оказаться на их месте. Скажи мне, когда тысоберешься поехать, — добавил Джон, и она кивнула, благодарная мужу запонимание и поддержку.

— Я им завтра же позвоню, — задумчиво произнеслаона, а потом повернулась на бок и посмотрела на своего мужа. — Спасиботебе, Джон.

Они снова стали друзьями — пока только друзьями. Но это былоуже кое-что.