На мостик поступила новая информация. Метки следуют курсом 90° и, судя по всему, имеют скорость 25 узлов. Это было слишком много для транспортов.
Адмирал Барнетт позднее писал: «Этот контакт оставался слишком неопределенным. Я сначала отвернул прочь на юго-восток, а потом пошел на сближение, чтобы установить визуальный контакт».
В 9.04, когда крейсера поворачивали на новый курс, таинственные объекты оказались у них на траверзе. КДП и орудия обоих крейсеров были наведены на него. Открытие огня было задержано, чтобы уточнить величину ВИР и ВИП.
Но вскоре стало ясно, что эти два корабля, обнаруженные радаром, имеют скорость всего 10 узлов, а не 25. Барнетт решил следовать далее на юго-восток, не выпуская их из поля зрения радаров.
09.00–10.30
В течение получаса ничего не происходило. Таинственные корабли продолжали следовать на восток, не меняя курса и скорости. Дистанции и пеленги аккуратно наносились на карту, но это никак не могло помочь опознать цели. Единственное, что было ясно, — они следуют тем же курсом, что и конвой.
Затем в 9.32 далеко на юге были замечены вспышки орудийных выстрелов. Барнетт позднее писал, что принял это за огонь зениток по русскому самолету. «Однако я остался не удовлетворен неясными сведениями о первом радарном контакте и продолжал следить за ним». Он повернул крейсера на северо-восток, чтобы сблизиться с неизвестными кораблями.
Барнетт не знал, что корабли, которые крейсера засекли на севере, были транспортом «Честер Вэлли», который прикрывал маленький траулер «Визалма». Залпы на юге принадлежали 3 германским эсминцам, которые обстреливали «Обдьюрейт».
Адмирал оказался в сложном положении. Он не знал истинного места нахождения конвоя, обеспечение безопасности которого было его главной задачей. Барнетт полагал, что конвой находится восточнее. Прежний опыт подсказывал, что отставшие суда могут появиться после тяжелых штормов. Короткую перестрелку на юге могли вести отделившиеся корабли сопровождения.
В 9.46 на юге были замечены вспышки выстрелов тяжелых орудий. Это «Хиппер» открыл огонь по «Акейтесу»[25]. Почти в этот же момент было получено донесение капитана 1 ранга Шербрука о 3 вражеских эсминцах. Его сразу передали на мостик «Шеффилда».
Однако адмирал все еще не представлял, где находится конвой. Хотя Барнетт допускал, что он может оказаться далеко на юге, он еще несколько минут шел на северо-восток. Только после расшифровки немецкой радиограммы, когда «Онслоу» и «Оруэлл» ринулись в торпедную атаку на «Хиппер», в 9.55 «я повернул на курс 170°, увеличил скорость до 25 узлов и пошел на вспышки выстрелов. К этому времени мы решили, что первые обнаруженные корабли отстали от конвоя, а сам конвой отклонился далеко на юг от намеченного курса».
Если кто-то захочет поставить под сомнение действия адмирала Барнетта, он может сказать, что крейсера должны были вступить в бой гораздо раньше. Для этого адмирал должен был только вспомнить старый принцип британских моряков: «Когда сомневаешься — иди на выстрелы «. Или другой: «В бою один британский корабль всегда помогает другому».
С другой стороны, следует помнить, что его главной задачей было «своевременное и безопасное прибытие конвоя». А вот как раз конвой до сих пор не был обнаружен.
Капитан 1 ранга Кларк позднее писал:
«Если судить по расстоянию до вспышек и верить переданной позиции конвоя, нам предстояло пройти от 40 до 50 миль. Это могло занять полтора часа, в течение которых противник был волен делать все, что ему заблагорассудится. Неприятная мысль. И опять же: кто наш противник? Было много шансов на то, что из Альтенфиорда вышла вся эскадра. Насколько мы знали, это могли быть карманный линкор «Лютцов», тяжелый крейсер «Хиппер», легкий крейсер «Нюрнберг» и флотилия эсминцев. Не следовало забывать и о возможности тактического взаимодействия немецких кораблей со своими подводными лодками.
Со своей стороны мы имели только 5 эсминцев, 2 корвета и 1 траулер, шедшие вместе с конвоем. Отогнать противника предстояло «Шеффилду» и «Ямайке», которые были всего лишь легкими крейсерами.
Когда мы повернули на юг, на всех нас спустилось странное, неестественное спокойствие. По внутрикорабельной связи я описал команде сложившуюся ситуацию, как мы ее видели на мостике. Изменить что-либо было не в наших силах.
Линии связи были проверены и перепроверены. Башни несколько раз провернули с борта на борт, чтобы убедиться, что им не мешает толстый слой льда, которые покрывал надстройки. Старшина сигнальщиков Фуллер вспомнил, что следует поднять наш шелковый боевой флаг — дар города Шеффилда. Врачи начали раскладывать свои инструменты. В каждом наглухо задраенном отсеке, под тяжелыми крышками люков люди напряженно следили за приборами.
Что они думали о предстоящей неизбежной битве, причем битве с превосходящим противником? Каждый, кто сам хоть раз прошел через это, ответит на этот вопрос по-своему. Лишь один ответ будет общим. Все боялись. Не противника, а самого страха.
Лично у меня неприятно засосало под ложечкой, мысли в голове помчались стремительным галопом. В такой момент я не должен забыть ни одной мелочи из того, чему меня учили. Один личный промах, одна профессиональная ошибка, одно упущение, один неправильный вывод — и я подведу остальных. Эти ощущения стали более отчетливыми, когда я посмотрел вокруг.
Адмирал выглядел как обычно. Он уже бывал под огнем. И все это его не беспокоило. Мы знали его репутацию. Он не из тех, кто делает ошибки. Мои офицеры опытны и надежны. Здесь тоже не будет ошибок. Все эти люди закалены в боях и просолены во время многих плаваний. Такой командой мог гордиться любой корабль. На левой раковине у нас в темноте смутно виднелся носовой бурун «Ямайки». Крейсер четко держал строй. «Помни о следующем мателоте». Полагаю, я никогда не забуду это поучение. Я познакомился с капитаном «Ямайки» в Военно-морском колледже 32 года назад. Мы отлично знали друг друга. И это тоже помогало.
Следующие полчаса пролетели незаметно. Вспышки выстрелов становились все ближе. Никто не замечал сильного холода. Когда мы повернули на юг, адмирал сообщил об этом по радио, отчасти, чтобы приободрить корабли сопровождения, отчасти, чтобы облегчить опознание, когда мы встретимся. Оставалась лишь пара часов сумерек, и отличить своих от чужих в такой сложной обстановке было очень непросто.
Наша цель была совершенно ясной — обеспечить благополучное прибытие максимального количества судов конвоя, который сейчас был атакован. Кроме того, следовало прикрыть обратный конвой RA-51, который вышел из Мурманска день назад и пока еще не был замечен противником Для этого нужно было потопить вражеские корабли или отогнать их. Предпочтительнее первое.
