«Веду бой с эскортным соединением. Крейсеров с конвоем нет».
На радиограмме было указано время 11.36[22].
Но через несколько секунд вокруг «Хиппера» внезапно разорвались 24 снаряда. На сцене появилось Соединение R.
Глава 18. Пли… Пли… Пли!
В 8.30 утра, когда «Обдьюрейт» заметил эсминцы за кормой конвоя, адмирал Барнетт с Соединением R двигался на северо-запад, как он считал — пересекая кильватерную струю конвоя. Через четверть часа, когда «Обдьюрейт» получил приказ проверить принадлежность эсминцев, адмирал Барнетт полагал, что находится в 10 милях севернее курса конвоя и примерно в 30 милях позади него. Как он объяснял ранее, это была очень хорошая позиция, с которой он мог перехватить вражеские корабли, пытающиеся атаковать конвой сзади. К несчастью, как мы уже видели, его план был скомкан. Конвой оказался значительно южнее предполагаемого курса и заметно отставал от графика. Поэтому адмирал Барнетт оказался в 30 милях прямо на север от него.
Северная сторона горизонта оставалась темной, однако на юге светлело. Температура опустилась до 16° ниже нуля. Крейсера «Шеффилд» и «Ямайка» покрылись льдом, исключая стволы орудий и антенны радаров.
Адмирал Барнетт и капитан 1 ранга Кларк, который командовал «Шеффилдом», находились на мостике. Адмирал был коренастым человеком, всегда приветливым, готовым в любую минуту весело рассмеяться. Подчиненные любили его и считали счастливчиком, в отличие от предшественника — контр-адмирала С. С. Бонхэм-Картера. Бонхэм-Картер поднял свой флаг на крейсере «Эдинбург», прикрывавшем конвой PQ-15, и крейсер был торпедирован и потоплен. Адмирал перенес флаг на «Тринидад», но и этот крейсер через пару недель тоже был потоплен. Такая цепь несчастных совпадений оказалась слишком тяжелой для суеверных моряков. Они с мрачным юмором начали называть спасательные жилеты «бонхэмами».
Адмирал Барнетт на мостике вел себя спокойно, он никогда не раздражался, не вмешивался и не сыпал выговорами, а потому был очень популярен среди офицеров. В его отношении к физическим упражнениям и спорту, особенно к теннису и гольфу, сохранилось нечто мальчишеское. Он любил выпить стаканчик вина, и был компанейским парнем. Барнетт не был новичком в Арктике. Держа флаг на крейсере «Сцилла», он, вместе с 16 эсминцами, провел конвой PQ-18.
Капитан 1 ранга Кларк был человеком совсем иного склада: худощавый, с тонкими чертами лица, он обладал огромным запасом нервной энергии. В этот момент около 60 процентов команды крейсера состояло из мобилизованных по случаю войны. Совсем недавно они были гражданскими людьми, но поразительно быстро сплотились с кадровыми моряками в единую команду. Даже самые придирчивые офицеры уже не могли отличить их на боевых постах.
«Я считаю, что это следует объяснять существовавшей на кораблях атмосферой постоянных тревог и учений. Влияние тех, кто прослужил на крейсере довольно долго и хорошенько «просолился», придавало уверенность новичкам», — писал позднее Кларк.
«Шеффилд» после начала войны участвовал во многих операциях. Исключая недолгое пребывание в доке, он почти постоянно находился в море с сентября 1939 года. Крейсер участвовал в Норвежской операции, сыграл видную роль в охоте за «Бисмарком», помогал с боем проводить конвои на Мальту, попал под серьезный обстрел во время высадки десанта в Северной Африке. А теперь пришло время познакомиться с Арктикой. Все эти испытания помогли команде прибрести стойкость и упругость. Хотя большинство моряков не участвовало в этих операциях, они насквозь пропитались победным духом «Сверкающего Шефа»[23].
В результате команда крейсера стала опытной и самоуверенной, хотя и позволяла себе иногда добродушно ворчать. То же самое можно сказать о команде «Ямайки», которая следовала в кильватер «Шеффилду». Необходимо отметить, что именно такого опыта и уверенности не хватало офицерам и матросам германского флота — от главнокомандующего до последнего юнги.
* * *
В 8.38 матрос 1 класса Джордж Паркинсон и матрос 2 класса Джон Мур, операторы радара на «Шеффилде», засекли какой-то корабль в 7,5 милях на северо-запад. Сообщение немедленно было передано на «Ямайку», и на обоих крейсерах сыграли боевую тревогу.
На мостике рядом с адмиралом Барнеттом и капитаном 1 ранга Кларком находился штурман «Шеффилда» капитан-лейтенант Эрик Бек, который фактически управлял кораблем во время боя. Капитан-лейтенант Орфорд Камерон, находившийся в КДП, приказал снять пробки, закрывающие дула орудий.
Внизу, в пороховых и снарядных погребах, матросы начали грузить на элеваторы заряды беспламенного пороха и бронебойные снаряды СРВС[24]. В каждой башне снаряд центрального орудия имел мгновенную установку взрывателя, а снаряды крайних орудий — с замедлением. При этом к центральным орудиям башен В и X подавались снаряды с трассерами, которые были четко видны в полете. На «Ямайке» 8 из 12 орудий имели снаряды с трассерами, чтобы отличать свои падения от снарядов «Шеффилда».
Каждый снаряд весил 112 фунтов, а кордитовый заряд в шелковом картузе — 30 фунтов. Система управления огнем в целом была похожа на ту, которая использовалась на эсминцах, хотя имела множество усовершенствований. Для передачи данных использовались адмиралтейские столики управления огнем вместо артиллерийских циферблатов.
Командир «Ямайки» капитан 1 ранга Джоселин Стори прекрасно знал свою задачу. В артиллерийском бою он должен был держаться в 5 кабельтовых за кормой «Шеффилда» и повторять все маневры флагмана. На мостике рядом с ним находился штурман капитан-лейтенант Хью Мур, который должен был следить за компасом и маневрами «Шеффилда», чтобы «Ямайка» могла удержать свое место в строю. В КДП капитан-лейтенант Джон Скотланд занимался подготовкой своих орудий к бою.
Радарные установки передали пеленги, и КДП развернулись в указанном направлении, за ними туда же повернулись башни.
Тем временем с радаров поступили новые данные. На экранах появились две метки, большая и маленькая, обе двигались на восток. По размерам эха можно было сделать вывод, что это не подводные лодки. На крейсерах все еще считали, что конвой далеко впереди, поэтому метки могут принадлежать либо отставшим судам, либо вражеским кораблям.
