Мой ровный голос его удивил.
— Я думал, ты сначала захочешь повидаться с матерью?
— Нет, давай поговорим сейчас.
Влад учтиво поклонился.
— Я вас оставлю для разговора наедине, — сказал они ушел в дом.
Менчерес окинул меня оценивающим взглядом, и я ответила емутем же. Ни один из нас не шелохнулся. Наконец он нарушил молчание:
— Я воспользовался своей силой, чтобы определитьместонахождение тела Кости. На мгновение я его увидел: тело усохло до состоянияистинной смерти и в груди торчит кинжал.
Этот образ взорвался в моем мозгу с силой артиллерийскогоснаряда. Чудом удалось не разразиться оглушительными воплями, как это толькочто сделала Аннет. Но с отчаяния я проткнула ногтями ладони.
— Тебе известно, где он?
Если уж я ничем не могу ему помочь, то хоть привезу его телодомой.
— Нет. Видение сразу исчезло. Я думаю, Патра используетзаградительные заклинания. Она и раньше прибегала к их помощи, когда хотела отменя скрыться. Но я обязательно попытаюсь еще.
— Спасибо.
Это было первое искреннее одобрительное слово, сказанноемною в адрес Менчереса. Он не улыбнулся, но его лицо стало менее напряженным.
— Это мой долг, и я хочу попрощаться с Кости, как онтого заслуживает.
Мы оба долго молчали. Затем Менчерес снова заговорил:
— Еще при жизни Кости оставил распоряжение, согласнокоторому все завещано тебе. Теперь ты — глава его рода. Я поклялся кровью вверности нашему с ним союзу и теперь присягну тебе.
Тугой комок поднялся к горлу, а потом рухнул вниз, потянувза собой все эмоции. Я не могла позволить никаких переживаний, только кивнула:
— Если он хотел этого от меня, я выполню его желание.
По лицу Менчереса скользнула грустная улыбка.
— Он бы гордился тобой, Кэт!
Мои губы тоже дрогнули в отчаянной попытке изобразитьулыбку.
— Это единственное, что дает Мне силы жить.
Из глубины дома послышался глухой удар.
Я выпрямилась:
— Ты хотел сказать что-то еще? Нужно повидать Аннет.Похоже, ей очень плохо, как и мне.
— Остальное подождет. Иди. Позаботься о его людях.
Несмотря на мою ревность и обиду за то, что Аннет не разпыталась разрушить наши с Кости отношения, и еще на мою невольную зависть из-залет, проведенных ею ранее с Криспином, при виде Аннет мне захотелось ее утешить.Если кто-нибудь и мог понять мои чувства, то лишь она.
— Иди ко мне, Аннет.
Я отстранила Джэна и Заступа, державших Аннет за руки. Онито ли пытались ее успокоить, то ли хотели предотвратить попытки разгрома нашегонового жилища. Кругом валялись обломки разбитой мебели. Из глаз Аннет ручьямитекли розовые слезы, и выглядела она ужасно.
— Дайте мне уйти! — кричала она на Заступа. —Я не хочу жить без Криспина!
О, как хорошо я ее понимала! Но Влад прав: Кости заслуживаетотмщения, и мой долг — его обеспечить.
Я обхватила руками голову Аннет:
— Ты будешь жить, чтобы отомстить за Кости. Патранадеется, что после его смерти нам будет не до нее. Это — величайшая ошибка сее стороны. Ну же, Аннет! Пусть Кости порадуется, что много лет назад превратилтебя в вампира, а его враги ужаснутся.
Темно-розовые капли все еще стекали по щекам Аннет, но губысжались в ровную линию. На моих глазах уродливая маска отчаяния смениласьрешительным выражением, присущим уверенной в себе женщине, которая изо всех силпыталась разрушить мое счастье с Кости.
Аннет смахнула слезы и поднялась на ноги. Ее вид сулилврагам жуткие мучения.
Потом она буквально ошеломила меня, опустившись на колено исклонив растрепанную голову:
— Криспин говорил, что, если с ним что-нибудь случится,главой его рода становишься ты. Я здесь и сейчас клянусь тебе в верности!
Подобного я никак не ожидала. Остальные вампиры рода Костипоследовали примеру Аннет, даже Тэйт преклонил колени.
Ко мне подошел Заступ. Он был главой другого рода и не сталопускаться на колени — лишь склонил голову и поцеловал мое обручальное кольцо:
— В память о моем друге, который не мог ожидать от меняничего другого, я остаюсь с тобой, Кэт.
Я хотела что-нибудь сказать, но у меня перехватило горло.Родни, пробормотав те же слова, поцеловал красный сверкающий камень. К моемуизумлению, Джэн последовал их примеру. Я терзала ногтями ладони, едва сдерживаядушившие меня слезы. «Не смей плакать, — твердила я себе. — Не смей!»
После того как вампиры принесли свои клятвы я откашлялась:
— Спасибо вам всем. Я клянусь, что буду достойна вашегодоверия. Как сказал Заступ, Кости не ожидал от меня ничего иного. Менчерес!
— Да? — откликнулся он.
— Что дальше?
— В ближайшее время мы соберем всех, кто подчинялсяКости, чтобы официально признать твое главенство. Но мы по-прежнему находимся всостоянии войны.
— Что значит в ближайшее время? Есть некий обязательныйсрок?
На лбу Менчереса появились морщины.
— Нет, но в свете этой неожиданной трагедии тебе нужновремя…
— Вздор! Вряд ли я стану более веселой, так что этоможно пропустить. Смерть Кости ошеломит его подданных, поэтому, чем дольше онибудут находиться в состоянии неопределенности, тем сильнее будет Патра. Какскоро можно организовать собрание?
Мое поведение явно шокировало Менчереса. Я предпочла необращать на это внимания и нетерпеливо притопнула ногой:
— Ну?
— Завтра ночью. Я извещу всех лидеров.
— Значит, завтра.
Только как я до тех пор буду справляться с собой?
После нескольких замечаний по поводу моей бессонной ночи яушла наверх, в одну из спален, чтобы никого не слушать. Но стоило мнерастянуться на кровати и ощутить внутреннюю пустоту, желание спать кропало, ярешила принять ванну. Затем часа два пролежала в теплой воде, глядя прямо передсобой.
Выйдя из ванной комнаты, я увидела Менчереса.
— У меня есть для тебя кое-что, — сказал он,протягивая маленькую резную антикварную шкатулку.
— Что это?
— Кости дал мне ее несколько месяцев назад. На тотслучай, если с ним произойдет несчастье.
— Оставь ее на кровати. — Голос у меня охрип. Ябоялась взять шкатулку, потому что руки внезапно задрожали. — И уходи.
Он сделал так, как я просила, и я осталась в спальне наединесо шкатулкой. Мне потребовалось двадцать минут, чтобы набраться храбрости иоткрыть ее, а потом я зарыдала.
