старухи, а отбиваться было страшновато – как бы не зашибить.
– Вот, что случилось! – гаркнула она, уже не сдерживаясь, и впихнула Баги в крохотную комнатку, с гало-экранами во всю стену. Большинство из них были темными, горел лишь один, в самом центре.
И на нем Баги с тревогой увидел свою драгоценную добычу – черноволосый парень, совершенно обнаженный, лежал на боку на огромной, покрытой лилово-розовыми простынями постели и как будто спал.
А рядом, тоже в чем мать родила, дергался в конвульсиях высокий, седой старик. Двое в светлых туниках пытались его удержать, пока третий прилаживал обруч настройщика на его голову.
– Что это значит? – не понял Баги, и хозяйка, развернув его лицом к себе, замахнулась для второй плюхи. Баги перехватил ее запястье и рявкнул: – Да скажите уже!
– Прошло уже два дня! – выкрикнула хозяйка и упала в морфо-кресло, точно полумертвая ворона. – Этот твой ублюдок соскочил с митаса, не может выйти сам, и клиента из транса не выпускает. Сделай же что-нибудь!
– Э-э… а я-то что могу? – не понял Баги.
Глаза хозяйки, казалось, вот-вот вылезут из орбит.
– Кто он такой?
– Откуда я знаю?! Вынесло из стока, я думал, недобиток просто… я здесь вообще ни при чем!
Хозяйка вдруг энергично вскочила на ноги, точно скинув десятка три лет.
– Но будешь при чем! Скоро ты будешь очень даже при чем! Ты хоть знаешь, кто это такой?! – она ткнула пальцем в корчащееся на экране тело. – Если он умрет, его головорезы наши кишки в океан побросают, рыбам на корм! И твои там тоже будут, не сомневайся!
Баги прошиб холодный пот.
– Я… я… же ни при чем… – промямлил он, – я вообще не знаю этого парня! И ничего сделать не смогу! Почему вы просто его не убьете?!
– Резкий обрыв связи прикончит этого мудака, – хозяйка забегала туда-сюда по комнатке, – он должен его отпустить, сам, по доброй воле. Как ему удалось пробудить сознание? Ты что-то ему давал, кроме митаса?
– Нет конечно, зачем?
– Давай, болван, соображай быстрее, что делать или нам хана!
– Да откуда мне знать, отстань от меня!
Они так вопили, что даже не заметили, как доносящийся снаружи шум смолк, как по волшебству. И не услышали тяжелых шагов, приближающихся по коридору, – впрочем бархатная обивка отлично поглощает звуки.
Лишь когда дверной проем заслонила громадная тень, хозяйка ахнула от ужаса и неожиданности.
– Сиятельный комендант! – пролепетала она, согнувшись в три погибели – не то кланяется, не то помирать собралась. – Чем… чем обязаны такому гостю?
– Что у вас тут, оглоеды? – недовольно протянул сиятельный гость, и тут взгляд его упал на гало-экран.
В следующий миг огромная рука сцапала хозяйку «Уголка» за ворот свободной туники и приподняла на полметра над полом.
– Где это? – произнес комендант таким тоном, что сердце Баги окончательно обосновалось в пятках.
– Кх… гх.. что? – проскрипела хозяйка.
– Показывай, где эта комната, живо!
С этими словами он вышвырнул хозяйку в коридор, как собачонку. Баги всегда недолюбливал склочную старушенцию, но все же не мог ей не посочувствовать. Впрочем, это продлилось недолго.
Хватаясь за стену и оставляя уродливые следы на синем бархате обивки, хозяйка кое-как дотащилась до конца коридора и открыла овальную дверь своим ключом. Комендант оттолкнул ее так, что она налетела на стену, будь та потверже, хозяйка бы точно сломала что-нибудь.
Из дверей хлынула волна удушливой вони пота и мочи. Баги с дрожью заглянул в комнату, полагая, что комендант сейчас вынесет важного клиента на руках и доставит того прямиком в его сектор.
Однако, к его удивлению, комендант не удостоил агонизирующего старикана даже взглядом – в два шага обогнул чудовищно-розовую кровать и присел на корточки перед неподвижно лежащим черноволосым парнем. Быстро пощупал пульс, потрогал лоб, руки, и, осторожно завернув в простыню, поднял его на руки, легко, точно ребенка. Баги в очередной раз поразился росту и силище нового коменданта – прямо что-то ненормальное, и откуда он такой взялся? И почему упорно ходит в такой странной одежде – серая куртка и штаны – как ему только не жарко? Хотя он больше смахивает на машину для убийств, может, и вовсе чужд любых человеческих чувств.
Внезапно дверной проем перегородила хозяйка с залитым кровью лицом – бровь она все-таки разбила.
– Сиятельный комендант, выслушайте, я не виновата! – завопила она так, что удерживавшие старика подручные с перепугу разжали руки. – Это все Баги, он притащил мне мальчишку уже под митасом, я его пальцем не тронула, клянусь!
«Ах ты стерва», подумал Баги, но высказать это уже не успел.
Огромная, гладко выбритая голова повернулась в его сторону, раскосые темные глаза вспыхнули. К счастью, руки коменданта были заняты, а пнуть Баги ногой он то ли не сообразил, то ли побрезговал – во всяком случае, это его спасло, потому что удар гигантской ножищи наверняка вышиб бы из него дух.
Впрочем, ситуацию это не сильно улучшило.
– Давай за мной, – процедил комендант, и Баги не посмел ослушаться.
Они двинулись к выходу; хозяйка нагнала их уже на балконе и, не обращая внимания на столпившийся народ, рухнула на колени:
– Сиятельный комендант! При принудительном разрыве транса гость почти всегда умирает! Не губите, нас же всех перебьют!
Гигантская фигура на миг задержалась на краю площадки – все остальные собравшиеся по сравнению с ней казались подростками. Потом комендант кивком головы велел Баги встать на «летуна» и, полуобернувшись к простертой ниц хозяйке, пренебрежительно бросил:
– Радуйся, что это не сделал я!
Кудрявые черные волосы бесчувственного парня рассыпались по его плечу. Он бережно перехватил свою ношу поудобнее и секунду спустя стремительно унесся вверх на «летуне», быстро затерявшись среди сотен фигур, рассекающих золотистое пространство башни.
Питер понимал, что все происходящее – лишь плод его воображения, подхлестнутого дьявольским ясионским наркотиком. И все же это было так необычно – видеть эр-лана с короткой стрижкой – что он с любопытством на него уставился.
Он и на миг не допускал мысли, что это настоящий Фэлри, потому что помнил каким был теперь его возлюбленный в реальном мире.
– Это снова ты? – осведомился он. – Лучше сразу признайся, я все равно пойму.
Эр-лан слегка покачал головой с непривычно торчащими ушами. Потом приблизился – медленно, едва волоча ноги – и протянул Питеру отрезанные волосы. Они напоминали распустившийся рулон золотого шелка; Питер медленно взял их и пропустил между пальцами. Он помнил, как возникла идея вживить волосы Фэлри в собственную кожу – никто об этом не знал, даже отец, даже Хайлиан.
Это была его тайна – его и
