совсем неподходящей для сражения. Там произошло нечто необыкновенное, нечто невероятное. Но до «Парижа» известия об этих драматических и трагических событиях долетели туманными, приглушенными. Феликс Петрович позднее узнал правду о случившимся на Курт-тепе. Для того, чтобы не дать двум огромным армиям противника разблокировать Варну, тысячи русских воинов сложили свои головы.
После того сражения Феликс написал только два письма.
20 сентября 1828 года,
на борту «Парижа»
Дорогой Кривцов,
…Произошло сражение. Мы с прискорбием узнали о неуспехе атаки.
Князь Евгений получил приказ царя и прочел его перед войском. Воины бросились в атаку, но… После со слезами на глазах он скомандовал отступление. Сейчас оба паши на Курт-тепе сидят тихо, не смеют ничего предпринимать.
Только что я услышал глухой, но мощный громовой гул. Это успех генерала Шильдера. Буквально в эту минуту к небу поднимается мрачное черное облако. От него во все стороны летит град из обломков камней и земли. Бои продолжаются…
1 октября 1828 года,
на борту «Парижа»
Варна пала!
Варна взята. Это случилось 29 сентября. У турок есть пословица: «Если бог не согласен, Магомет примирит». Несколько дней мы были в лихорадочном ожидании. 25 сентября пролом, произведенный взрывом, был полностью очищен. Граф Воронцов приказал князю Лобанову собрать штурмовую колонну из матросов и егерей 13-го и 14-го полков.
Все прошло как по маслу. Наши молодцы ворвались в бастионы, разбили турок и начали там закрепляться, но этим дело не кончилось. Наши увлеклись и бросились вперед и в наступающих сумерках растеклись по городу. Турки стали стрелять из окон зданий и со стен цитадели, и нашим пришлось отступить, неся потери.
На следующий день турки возобновили переговоры. С нашей стороны их вели адмирал Грейг и Антон Антонович. Поняв бессмысленность дальнейшего сопротивления, Юсуф-паша решил сдаться. Он обратился к своим солдатам, и 2500 человек, последовав за ним, сложили оружие. Капудан-паша с тремястами человек заперся в цитадели и пригрозил взорвать ее, но наши смогли образумить его и разрешили уйти к своим.
Итак, 29 сентября над Варной взвился белый флаг. Мы в Варне. Гомер Врион отказался от своей «илиады», свернул лагерь и так поспешил, что наши казаки едва смогли его догнать у Камчии. Погода плохая: дожди, смерчи, шторма… Царь на фрегате «Мария» отправился в Одессу. Что можно сказать про Варну? Ничего хорошего. Грязь, мертвые кони, собаки, кошки, крысы… Мерзость! Ближе к морю обстановка получше. Там находятся греческие и болгарские кварталы, там царят радость и веселье, чувство спасения, но не от взрывов снарядов и гранат, о них никто не вспоминает, а от гнусного долголетнего угнетения. Я своими глазами видел, как у людей наступает перемена. Уверенность, легкость походки, спокойствие в выражениях лиц. Бедняги! Они думают, что для них уже наступили свобода и независимость, что положен конец презренному игу. Они спокойно надеются на нас, а наши руки связаны «просвещенной» Европой.
Ты можешь понять мою тревогу, страдание и огромное чувство умиления при виде счастья на их лицах и, одновременно, при мысли о том, что потом наступит момент разочарования. Не будут ли они проклинать тех, кого сейчас благословляют как спасителей. Тогда глубокомысленные политиканы на западе восторжествуют…
Время, время отринуть недалекие, ограниченные, бесчеловечные начала. Настало время Европе образумиться!..
Та же самая Европа на Венском конгрессе предложила искоренить торговлю неграми, и в то же время терпит то, что происходит на Балканском полуострове. Племя, чуждое европейским народам, погруженное в глубокое невежество, отличается жестокой нетерпимостью к другим народам, которых оно держит в страшном унижении. Эта нетерпимость угнетает, умаляет, терзает их физически и морально, отнимает всяческие права человека на собственность и судопроизводство, относится к людям как к скоту. В истории самых варварских племен не найти примеров таких огромных неистовых преимуществ, какие имеют османы по сравнению с болгарами. Тут ничто не поможет, кроме самых резких, решительных действий. Даже если турецкое правительство даст уверения в том, что задумается над вопросом прав болгар, то оно не будет в состоянии защитить самые элементарные права человека в этой державе. Всякий мусульманин, почувствовав угрозу своему превосходству, станет еще более свирепым.
Одна часть Европы считает, что исправление положения состоит в поддержании законности. Другая часть видит в существовании Турции барьер против наступательного духа России. Поэтому наследники Османа продолжат царствовать.
Чтобы облегчить участь этих народов, требуется всеобщее европейское согласие. А таковое отсутствует. Мусульманская нетерпимость торжествует из-за нашей терпимости…
Море штормит, шумит и кипит подо мной, бьется о скалы Варненской твердыни…
Придет ли светлый день свободы и независимости бедного болгарского народа!
Главная штаб-квартира отправляется в Калараш под Силистрой. Шестой корпус генерала Рота располагается на зимние квартиры в Болгарии, занимает Варну и укрепляет передовые позиции в Провадии. Третий корпус от Шумена перебрасывается к Силистре, где уже находится второй корпус князя Щербатова. Сегодня все признают, что взятие Силистры настоятельно необходимо. Но поздно…
Будь здоров!
До следующих встреч!
Глава XXV
Холодная зима, согреваемая надеждой
1
Зима, как и прошедшее жаркое лето, также пришла неожиданно рано. В первые дни октября задули студеные ветра. Осенние дожди превратились в снежные метели. Погода разбушевалась. Вся Добруджа покрылась снегом. Наступили лютые холода. Русское командование посчитало, что продолжение военных действий невозможно и сняло блокаду Шумена. Части третьего корпуса стали перебрасывать к Силистре. Зимняя одежда еще не поступила в войска, и они выступили в поход в летнем обмундировании. Кони и обозный скот едва передвигались от слабости.
Первую сотню верст шли под проливными дождями по глубокой липкой грязи, колеса повозок тонули в ней по самые ступицы. Скудный паек заплесневелых сухарей подходил к концу, но настоящая трагедия наступила, когда дождь обернулся сухим колючим снегом, температура резко упала, и мокрые летние гимнастерки превратились в ледяные панцири. Северные ветра наметали сугробы, заносили дороги и милостиво покрывали белым саваном упавших солдат. Дорога от Шумена до Силистры была усеяна трупами. Живые глодали кору деревьев, стебли кукурузы и брели как призраки по белой пустынной равнине. Добровольцы на более здоровых лошадях добрались до Силистры, и новый командующий осадным корпусом князь Щербатов немедленно принял меры по оказанию помощи. Навстречу несчастным были посланы продукты, одежда, здоровые лошади, и так смогли спасти остатки третьего корпуса.
Накануне Димитрова дня[24] русское командование при Силистре решило: прежде чем начать планомерную осаду, попробовать последний раз штурмом овладеть крепостью. В штурме приняли участие и болгарские добровольческие отряды, предводимые капитанами Георгием Буюкли и Панайоти Фокиано. Штурм превратился в грандиозную
