роль при дворе Его императорского Величества, все пытались командовать. Телохранители императора встречались на каждом шагу, не оставляя непроверенными ни единого уголка. Графы Бенкендорф и Нессельроде пытались распоряжаться на корабле с таким же размахом, с каким они распоряжались внешними и внутренними делами империи. Они по всяким пустякам использовали корабельные шлюпки, съезжая на берег и возвращаясь, пока в один прекрасный день капитан 1 ранга Критский жестко не прекратил эти своеволия.
— Здесь не почтовая станция, где подают коней по первому желанию, — сказал он Бенкендорфу. — Шлюпки только с моего разрешения.
Изумившись дерзости командира корабля Критского, граф пожаловался на него адмиралу Грейгу.
— Критский — командир корабля, и я не имею права отменять его распоряжения, — таков был ответ Грейга.
Феликс Петрович впал в восторг, когда узнал об ответе адмирала.
В сентябре наступила кульминация военных действий у Варны. Корабли обстреливали крепость день и ночь. «Соперник» и «Меркурий» высадили новые десантные части на южный берег залива. Высоту на мысе Галата занял небольшой отряд под командованием генерала Бистрома, а у поселка Карантината построила редут часть генерала Головина. Генерал Засядько разместил ракетный полк на трех узловых высотах — северо-восточнее, западнее и юго-западнее Варны, которые действовали непрерывно. Триста три солдата и тридцать восемь офицеров заняли места за ракетными станками, чтобы расстрелять две с половиной тысячи снарядов по крепости.
В эти осенние дни Варна превратилась в пылающий костер.
Феликс Петрович отмечал в своем дневнике и письмах все важные и интересные события, которые происходили вокруг. Кривцову он писал почти ежедневно. Вот какие письма получал тот от своего приятеля Феликса Петровича.
13 сентября 1828 г.,
на борту корабля «Париж»
…Ты не знаешь, что представляет собой военный корабль. И я до последнего времени наслаждался таким сладким невежеством, но теперь я уже кое-что знаю. Ветра нет, море спокойно как зеркало, а корабль то поднимается, то опускается, вверх-вниз, со свирепым постоянством. Господину Мюллеру, чтобы накормить царскую свиту, не требуется много провизии. Сядут за столы 60 человек, но после поглощения супа половина исчезает, а за жаркое почти никто не принимается.
С прибытием на корабль я снова оказался под руководством Матусевича и Бутенева и погрузился в большую политику, поэтому нахожусь в курсе последних новостей. Наш флот тут при Варне захватил целую турецкую флотилию, и если балтийский флот заблокирует Дарданеллы, то и наша дипломатия на море одержит победу. Англия, как известно, не соглашается признавать блокаду Дарданелл нашим флотом. Наши дипломаты, хоть и с большим трудом, усвоили эту истину. Скоро, чтобы плюнуть в море, потребуется просить позволения англичан. Что же до политики Австрии… Несмотря на все свои старания, австрийскому кабинету не удалось достигнуть полного примирения между Портой и Англией с Францией. Австрийское правительство подстрекает Порту упорствовать в решении греческого вопроса. Мне непонятно, почему они так поступают. Ведь Австрия также имеет интерес и в торговых, и в политических связях с независимым греческим государством. «Доброжелательная» Пруссия начинает колебаться. Не хочу хулить ее, но она самая слабая в пятерке ведущих держав Европы. Поэтому, чтобы удержать свое место в концерте европейских держав, она пытается вмешаться в наши отношения с Портой. Берлинский кабинет пытается убедить нас принять его посредничество в мирных переговорах с турками. Мы в таком случае используем одну из хитростей Меттерниха. Тот, хотя и имел хороший слух, часто притворялся глухим. То же самое мы делаем и с пруссаками. Мы говорим: извините, но гром орудий так силен, что мы не разбираем, что вы говорите.
И все-таки прения о Греции принимают благоприятное направление. Все больше разговоров о независимом греческом государстве. Без признания полной независимости все высказывания о самостоятельной территории и государственных границах — это только красивые слова. Но это характерно для англичан. Да, и мне кажется, что намерение украсить новое государство королевским троном восторжествует…
Тут у нас кипит напряженная работа. Генерал Шильдер день и ночь погружен в дело, как мышь в мучной мешок. К южному берегу залива приближается армия Гомера Врион-паши. Говорят о предстоящей атаке на его силы. По этому вопросу существует неопределенность. Одни ратуют за непременную атаку, другие желают ее избежать. Страсти и амбиции разгораются… Чтобы уяснить сложившееся положение, на разведку послан отряд лейб-егерского полка — два эскадрона и четыре орудия под началом польского полковника флигель-адъютанта графа Залуского.
Посмотрим, как пойдут дела.
16 сентября 1828 года
на борту «Парижа»
под Варной
…Глубокая разведка, предпринятая полковником Залуским, провалилась. Полковник двинулся в разведку, не имея ни малейшего понятия, как ее следует проводить. От высокого самомнения, глупости и нерадивости он не предпринял достаточных мер безопасности. Турки напали, захватили орудия, перебили большую часть людей, а сам полковник едва спасся бегством. В главной штаб-квартире поднялся большой шум. Здесь шумят и по поводу отсутствия бдительности, и от стремления князя Евгения принимать предохранительные меры. А тот просто хочет знать, с какими силами ему предстоит встретиться. Штабные же называют это трусостью, а самого князя — выжившим из ума стариком. Его корпус приближается к Варне. С адъютантом князя Комаровым император послал приказ атаковать противника с марша, как только встретят его. Атаковать без разведки! Князь желал остановиться на два дня для отдыха личного состава и для производства разведки, ведь тут совершенно незнакомая ему местность: он даже не знает, где можно разместить свои части. Но Дибич отказал: император стоял за незамедлительную атаку.
Между тем великий визирь Мехмед Селим-паша наступает с юга, а Гомер Врион-паша с запада. Я задаю себе вопрос: какую «Илиаду» собирается написать этот Гомер?
Я думаю, тебе знакома такая личность с большим самомнением, как генерал Сухозанет. Он твердит, что уже имел дело с войсками Гомера Вриона, наткнувшись на них со своим отдельным небольшим отрядом. Он уверяет командование, что из-за них не стоит тревожиться — они не представляют ничего особенного. Ему поверили. Кто знает, может, так оно и есть…
Приказ атаковать относился и к генералу Бистрому, который укрепился на мысе Галата. Дибич готовил скоординированные действия. Бистром и князь Евгений должны будут атаковать противника, о котором они не имеют ни какого понятия. В любом случае, что бы там ни случилось, главное произойдет здесь, при Варне…
События, которые ожидал Феликс Петрович, последовали незамедлительно уже на следующий день. Семнадцатого сентября оба паши соединили свои армии и устроили укрепленный лагерь на Курт-тепе — возвышении на плато Момино южнее Варны. Местность там имела гористый характер — поросшие густыми дубовыми и буковыми лесами холмы, глубокие овраги — и была
