ходьбе. Меум и Тысячелист вставили его в отверстие овального кольца (это была головка ключа) и навалились на посох, используя его как рычаг.
– От себя! – шипел Меум Тысячелисту, который старался изо всех сил.
– На себя! – стонал Тысячелист, и на лбу у него выступили капельки пота.
Послышались странные щелчки, в моторном отсеке раздалось урчание, будто там зашевелилось какое-то чудовище. Гномы не на шутку перепугались. Меум и Тысячелист выпустили из рук посох Вьюнка, посох начал вращаться вместе с головкой ключа и сбил их с трубы. Гномы попадали на палубу со страшным грохотом, но, к счастью, не ушиблись.
Вьюнок был страшно взволнован.
– Я почувствовал, что корабль начал двигаться! – закричал он. – Мы на верном пути, братцы! Мы разгадали секрет этой громадины!
Гномы спустились на песчаную отмель и попытались подтолкнуть корабль, но он не поддавался. Запущенный гномами мотор продвинул судно немного вперёд, и оно ещё крепче село на мель, а заднего хода у мотора не было. Вьюнок тоже спустился по верёвочной лестнице и помогал как мог, орудуя своим посохом как рычагом. Все трое толкали корабль изо всех сил.
– Пошёл! – воскликнул Вьюнок. – Навались! Раз, два, три! Давай!
«Джини Динс» очень медленно заскользила назад, сошла в воду и закачалась на глубоководье рядом с берегом, не спеша поворачиваясь, словно хотела покрасоваться перед гномами и продемонстрировать им свои безупречные формы. Гномы пришли в восторг и тут же забрались обратно по верёвочной лестнице; через минуту они вновь были на борту. Над водой пронёсся лёгкий ветерок, и большой корабль стал понемногу удаляться от берега.
Гномы вновь завели мотор ключом; сообразительный Вьюнок выяснил, для чего нужен рычаг блокировки гребных винтов. Тысячелист и Меум толкали посох, продетый в головку ключа, от себя и на себя и совсем запыхались. Наконец, ключ закрутили до упора, и корабль был готов к отплытию.
Гномы закрепили маленькие шлюпки, застегнули их парусиновые чехлы, а Вьюнок встал к штурвалу. Благодаря лёгкому ночному ветерку «Джини Динс» развернулась носом в противоположную от Тополиного острова сторону и медленно дрейфовала прочь от берега. Меум поднялся на капитанский мостик и встал рядом с Вьюнком, а Тысячелист спустился в трюм, чтобы принести ягод и конфет на ужин.
Рычаг блокировки винтов перевели в нижнее положение, и «Джини Динс» двинулась вперёд. Судно слегка дрожало, мотор тихонько урчал, и корабль понемногу набирал скорость. Гномы несказанно обрадовались, когда почувствовали, что корабль ожил и был полон сил!
В шкафу кают-компании позвякивали тарелки, повсюду слышался негромкий скрип и скрежет, на стенах подрагивали портреты короля Георга VI, королевы и двух принцесс. Тысячелист, закатав рукава, с важным видом хлопотал на камбузе. Боюсь, он съел в ту ночь слишком много мятных конфет, но такую возможность нельзя было упускать.
Корабль плавно скользил по воде, и за бортом раздавался весёлый плеск волн. Тёмная громада Тополиного острова вскоре осталась далеко за кормой, и теперь вокруг расстилалась лишь сияющая гладь залитого лунным светом озера. Довольный Вьюнок попыхивал трубкой; он был в восторге от чудесного корабля. Путешествовать на таком судне было приятнее, чем потея, ворочать грубыми самодельными вёслами «Стрекозы»! Да что уж там говорить – гораздо приятнее! Над капитанским мостиком возвышались дымовая труба и мачты, а над ними во всю свою необъятную ширь раскинулся небосвод, усеянный сияющими звёздами.
Почти каждые десять минут нужно было снова заводить мотор, но даже после его остановки корабль проходил значительное расстояние по инерции, поэтому судно постоянно находилось в движении.
Гномы сочинили матросскую песню-шáнти[29], которую пели каждый раз, заводя мотор корабля ключом. Её сложно перевести на русский язык с гномьего языка, но смысл этой песни был примерно таким:
Песня для подзавода мотора
Идём вперёд и в дождь, и в снег,
В дублёных курточках мышиных,
На самом лучшем корабле,
С моторчиком пружинным.
Пой веселей, эгей!
Наш шкипер «Джини Динс» нашёл!
Ключ крути, крути, крути
И заводи мотор!
Неразлучные друзья,
Гномы – как одна семья.
Ключ закрутим, и вперёд
Поплывёт наш пароход.
Пой веселей, эгей!
Наш шкипер «Джини Динс» нашёл!
Ключ крути, крути, крути
И заводи мотор!
Слова эти были положены на ритмичную мелодию, и песня отлично помогала гномам в тяжёлой работе.
Вьюнок, стоя за штурвалом, столкнулся с неожиданной проблемой. Должен ли он теперь вести «Джини Динс» домой, вниз по ручью, или же им надо идти в верховья ручья? Теперь, когда Тополиный остров остался позади, гномы должны были принять решение о дальнейшей судьбе экспедиции.
С появлением этого красивого корабля всё изменилось. Конечно, стоило бы подняться вверх по Причуди и изучить верховья ручья. До наступления зимы оставалась ещё пара недель. Да, теперь в руках Вьюнка была судьба не только «Джини Динс», но и его товарищей-гномов. Ему надо было принять очень важное решение!
Из кают-компании потянуло запахом варенья из ежевики, да таким аппетитным, что у Вьюнка потекли слюнки. Тысячелист, насвистывая, готовил ужин. Меум жевал мятную конфету и что-то наносил на свою карту раскалённой проволокой. Как же они ему доверяют! Вьюнок был растроган этим и вдруг почувствовал себя очень старым и мудрым.
Затем, помолившись про себя Пану, Вьюнок повернул штурвал. «Джини Динс» развернулась носом на север. Вьюнок всё для себя решил. Они пойдут дальше! Гномы плыли всю ночь без остановок, а когда Вьюнок устал, за штурвалом его сменил Меум.
Медленно закатилась луна, горизонт на востоке начал сереть, скворцы один за другим покидали места ночёвки в зарослях тростника. Берега сходились всё ближе друг к другу, и вскоре гномы подошли к устью Причуди – тому месту, где ручей впадал в озеро. Старая добрая Причудь! Гномы были рады вновь увидеть её, такую же блестящую и весёлую, как и прежде!
Когда солнце показалось над округлыми кронами вязов, растущих на берегу, озеро уже было далеко позади. Мотор по-прежнему мягко урчал, а гномы чувствовали себя на седьмом небе от счастья. Они проделали долгий путь, и Вьюнок, наконец, предложил найти тихое местечко, где можно было пришвартоваться и отдохнуть до вечера. «Джини Динс» с её яркой окраской была слишком приметной, а гномы не хотели привлекать к себе внимание.
Пройдя излучину ручья, они увидели за поворотом, под раскидистой ольхой, густые заросли тростника. Вьюнок остановил гребные винты, передвинув рычаг, и «Джини Динс» изящно, словно лебедь, проскользнула в заросли между побуревших стеблей
