гомон, благородные вскакивали со своих мест, чтобы лучше разглядеть происходящее.
Когда процесс завершился, я осторожно поднял мальчика на ноги. Поддерживая его за локоть, я жестом предложил ему пройтись. Он снова посмотрел на застывшего Ловлуса, а затем сделал первый неуверенный шаг. За ним последовал второй, третий, четвёртый… Я отпустил его руку, позволяя идти самостоятельно.
Это было действительно удивительно. Я знал, что в моей прошлой жизни, на Земле, такое было бы невозможно. Даже если бы люди изобрели способ регенерировать утраченные конечности, вряд ли человек, проведший в неподвижности долгие годы, смог бы тут же встать и пойти. Ведь навык ходьбы — это не просто механическая способность двигать ногами. Это сложный комплекс нейронных связей и мышечной памяти. Такой, казалось бы, простой навык можно растерять за считанные месяцы постельного режима.
Но с Мраком всё было иначе: он не просто исцелял физические повреждения — он словно перезапускал саму сущность тела. Мрак возвращал не только плоть, но и память клеток, восстанавливал нейронные пути и пробуждал рефлексы. Это было похоже на перерождение, когда тело вспоминало, как быть целым и здоровым.
Я наблюдал за мальчиком, который снова обрёл способность ходить. Он сделал ещё несколько шагов, а затем внезапно остановился. Медленно обернувшись, он уставился на меня широко раскрытыми глазами. На его лице застыло выражение чистого, незамутнённого шока. Ни слёз, ни улыбки — лишь оцепенение от осознания произошедшего чуда.
Ловлус, который до этого стоял неподвижно, внезапно ожил. Он бросился к внуку с проворством, которого я от него не ожидал, подхватил его на руки и крепко прижал к себе. Затем он обернулся ко мне и искренне произнёс:
— Я у вас в неоплатном долгу, господин Эйдан.
Я улыбнулся, чувствуя, как тепло разливается в груди:
— Я всего лишь сделал то, что должен был.
Опустив мальчика на пол, Ловлус сделал глубокий, благодарный поклон, и в ту же секунду зал взорвался аплодисментами. Все как будто одновременно выдохнули, освобождаясь от тяжёлого груза сомнений и недоверия.
Меня спрашивали о всяком: могу ли я как-то помочь новорождённым магам-мракотворцам, насколько хорошо я владею колдовством, что я собираюсь делать дальше… Несмотря на просьбу Аварола, странных вопросов было действительно много. Час пролетел незаметно, но я чувствовал, как начинаю уставать. Аварол, наверняка заметивший моё состояние, попытался призвать благородных оставить вопросы на другой раз. И тут из зала донеслось:
— Позвольте задать последний вопрос.
— Самый последний, — произнёс Аварол.
— Господин Эйдан, готовы вы ли исцелять всякого, кто обратится к вам за помощью?
Я ответил без колебаний:
— Как только мы обустроимся на земле господина Холлена, я начну принимать тех, кто нуждается в моей силе. Думаю, этому я смогу уделять несколько часов в день.
Мой ответ был встречен с одобрением:
— Разумно, господин Эйдан.
— Более чем справедливо, господин Эйдан.
— Благородный поступок!
Аварол воспользовался моментом, чтобы завершить эту часть собрания:
— Что ж, позволим господину Эйдану отдохнуть и обсудим оставшиеся вопросы.
Дальнейшее обсуждение я слушал вполуха, несмотря на старания переводчика. К концу встречи я чувствовал себя полностью измотанным, словно выжатый лимон. Покидая зал, я предсказуемо столкнулся с толпой благородных, жаждущих более близкого знакомства. К счастью, снова вмешался Аварол:
— Господа, прошу. — Его голос звучал вежливо, но твёрдо. — Мне необходимо поговорить с нашим гостем наедине. У вас ещё будет возможность пообщаться с ним в другой раз.
Он провёл меня в свой кабинет, а затем, плотно прикрыв за нами дверь, запер её на засов.
— Лучше переждать здесь, пока все не разойдутся, — сказал он, устало опускаясь в кресло. — Присаживайтесь, господин Эйдан.
— Спасибо, — выдохнул я, с облегчением упав на диван.
— Давно у нас не было столь… бурных обсуждений, — усмехнулся Аварол, потирая веки. — Вы и ваши способности станут главной темой разговора на ближайшие недели, а то и месяцы.
— Не люблю столько внимания, — признался я.
— Понимаю, — кивнул он. — Утомляет.
Я уже начал было расслабляться, предвкушая несколько минут тишины и покоя, как вдруг раздался настойчивый стук в дверь.
— Ох, — пробормотал Аварол, вставая с места. — Мы же просили…
— Господа, это я, Равиан.
Аварол открыл дверь, впуская его.
— Господин Аварол, прошу прощения, что нарушаю ваш покой, но я хотел бы проводить господина Эйдана до дома.
— Рекомендую немного отдохнуть в моем кабинете, пока остальные не разъедутся, — предложил Аварол.
— Соглашусь с вами, — кивнул Равиан.
— Прошу, присаживайтесь.
Когда Равиан устроился в свободном кресле, я решил спросить:
— Я ещё понадоблюсь королю Герту?
— Спешите на встречу с господином Холленом? — поинтересовался Аварол.
— Да, — подтвердил я. — Затем мне необходимо вернуться в лагерь.
— Отправляйтесь, господин Эйдан, — сказал он с пониманием. — Теперь вы часть Вотрийтана. С королём Гертом у вас впереди ещё сотни и сотни встреч.
Я слабо улыбнулся и, кивнув, прикрыл глаза. В голове роились мысли о предстоящих заботах и новых обязанностях.
Глава 27
Никто не дал нам эволиска в личное пользование, поэтому пришлось задержаться на пару дней, прежде чем мы вместе с другими пассажирами вылетели в регион, который вотрийцы называли «Лунными холмами». Часть пути, как и ожидалось, надо было преодолеть по земле. Впервые за последние дни я немного расслабился, наслаждаясь дорогой.
Азара, впрочем, не разделяла моего энтузиазма. Она в очередной раз напомнила, что у её отца довольно сложный характер, и посоветовала быть с ним поосторожнее. Равиан, к моему сожалению, вынужденно задержался в Зилтофе, и это значило, что беседовать с её отцом мне придётся без чьей-либо поддержки. На помощь Белора я не надеялся — узнав его поближе, я понял, что он был довольно мягким человеком. Он обладал спокойным нравом, который проявлялся в каждом его слове и жесте.
Белор часто доставал свою книжонку в дороге, несмотря на то, что ехал верхом на лошади. Он что-то писал и делал пометки, полностью погружаясь в свои мысли. Его пальцы бережно перелистывали страницы, а глаза бегали по строчкам, впитывая каждое слово. Я из вежливости не отвлекал его, не желая нарушать эту сосредоточенность. Во время очередной остановки у реки, когда надо было напоить лошадей, он снова достал свои записи, и моё любопытство взяло вверх. Я неспешно прошёл к нему, стараясь ступать открыто, чтобы он заметил моё появление. Он поднял глаза и приветливо улыбнулся.
