Леня вздрогнул, как будто на него вылили ушат холодной воды,и во все глаза уставился на гренадершу. А почему бы и нет? Рост вполнесоответствовал описанию лоусоновского братца – Маркиз быстро пересчитал футы идюймы в привычные сантиметры, глаза, правда, карие, а не голубые, но цветныеконтактные линзы можно купить в любом газетном киоске, а что касается пышнойрыжей шевелюры и тяжеловесного бюста, то тут и говорить нечего…
Поток пассажиров явно заканчивался, и Леня, больше нераздумывая, устремился вслед за загорелой теткой.
На стоянке такси возле аэропорта гренадерша села в первуюпопавшуюся машину (Леня знал, что дежурившие здесь частники сбились вмонолитную банду, чужих в Пулково не пускают и дерут с пассажиров, особенноиностранцев, немыслимые деньги).
Маркиз пристроился в хвост синему «опелю» с австралийскойтяжелоатлеткой. «Опель» миновал станцию метро, проехал еще немного по Московскомупроспекту и неожиданно для Маркиза остановился перед небольшим кафе «ДжонСильвер». Австралийка вышла из машины, захлопнула дверцу и вошла в кафе. Леняприпарковался неподалеку, убедился, что «опель» уехал и последовал за смуглойюжной леди.
Интерьер кафе в какой-то степени соответствовал названию:низкое помещение с закопченными кирпичными сводами было декорировано бочонками(то ли с ромом, то ли с порохом), ржавыми якорями, просмоленными канатами,огромными темными досками, изображавшими, должно быть, обломки кораблей. Застойкой, украшенной корабельным штурвалом, величественно возвышался здоровенныйбармен в простреленном камзоле поверх тельняшки, в мятой треугольной шляпе и счерной повязкой на одном глазу. Маркиз ничуть не удивился бы, если б увидел подстойкой деревянную ногу.
На плече у бармена сидел попугай, и Лене на какой-то моментпоказалось, что это Перришон.
Бросив вокруг быстрый осторожный взгляд, Маркиз успелзаметить, как австралийская тяжелоатлетка с удивительной для ее габаритовподвижностью юркнула в дверь с буквой «ж».
Не выпуская эту дверь из поля зрения, Леня подошел к стойкебара и попросил у одноглазого пирата стакан сока.
– Р-ром! Р-ром! Бер-ри р-ром! – неодобрительнопроорал попугай на плече у бармена.
– Рад бы, да за рулем! – виновато ответил Ленянастырной птице.
Бармен ничего не сказал, только усмехнулся, покосившись напопугая, а тот распушил перья на хвосте и важно изрек:
– Бр-ред! Бр-рехня!
– Не хами клиентам, Флинт! – насмешливо бросилптице одноглазый.
– У меня самого дома такой, – Леня незаметнопокосился на дверь туалета, – совершенно не поддается воспитанию!
– Пиастр-ры, пиастр-ры! – недвусмысленно прооралпопугай.
Леня бросил на стойку купюру и пошел к свободному столику,бросив через плечо:
– Сдачу отдай попугаю!
Но не успел он сесть за стол, как дверь женского туалетаприоткрылась и из него, воровато оглядываясь, выскользнул рослый загорелыймужчина, вполне подходящий под описание двоюродного брата мистера Лоусона.
Маркиз облегченно вздохнул: интуиция его не подвела, и он незря в аэропорту «сел на хвост» могучей загорелой тетке.
Австралиец повел шеей, как будто ему мешал воротник, и чутьне бегом устремился к выходу из кафе.
Леня поставил на стол недопитый стакан сока и торопливонаправился вслед за австралийцем.
На пороге кафе он задержался и обежал улицу взглядом. Рослыйавстралиец стоял неподалеку от «Джона Сильвера» на краю тротуара и махал рукойпроезжающим машинам.
Вскоре одна из машин притормозила, но после минутной заминкипоехала дальше, оставив австралийца на обочине. Маркиз предположил, чтоводитель не понял, что хотел от него иностранец, и решил с ним не связываться.
Через минуту возле голосующего австралийца остановилась ещеодна машина, темно-красная «девятка», и загорелый здоровяк, коротко переговоривс водителем, сел в нее.
Леня вскочил в свою машину и резко сорвался с места,стараясь не потерять «девятку» из виду.
Красная машина проехала по Московскому проспекту доОбводного канала, свернула налево, промчалась по Измайловскому проспекту, поВознесенскому и повернула на Садовую. Вскоре они оказались в тихом и безлюдномуглу города, изрезанном многочисленными речками и каналами – Пряжка, Крюковканал, Фонтанка… Лене приходилось держаться подальше от «девятки», чтобыавстралиец не заметил преследования на этих пустынных улицах и набережных, и ончуть не упустил красную машину из виду. Наконец, свернув за угол, он увидел,что «девятка» остановилась рядом с небольшим аккуратным двухэтажным особнячком,отделанным в голландском стиле, – казалось, этот домик сошел с картиныкого-нибудь из так называемых «малых голландцев».
Рослый мужчина вышел из автомобиля и зашагал к особнячку.«Девятка» обиженно фыркнула мотором и уехала. Маркиз выждал некоторое время,чтобы не столкнуться с австралийцем, и подошел к двухэтажному домику. Возлерезной дубовой двери на фасаде красовалась начищенная до ослепительного блескамедная табличка с лаконичной надписью: «Отель Голландский Домик».
Название очень подходило этому маленькому отелю.
Маркиз открыл дверь и вошел в холл гостиницы.
В маленьком уютном холле было тепло от жарко пылающегокамина и пахло тмином, корицей, ванилью и вкусной домашней выпечкой. За стойкойсидел круглолицый толстяк в темном старинном камзоле и покуривал короткуютрубочку. При виде Лени он положил трубочку на стойку и с доброжелательнойулыбкой спросил:
– Чем я могу вам помочь?
– Только что к вам прибыл иностранный гость. Мнекажется, я его знаю, но я хотел бы уточнить – знаете, чтобы не попасть внеловкое положение… Это случайно не Вилли Штукенштекер из Гамбурга?
Лицо портье сразу же стало не таким добродушным и улыбчивым,и даже камин, кажется, перестал уютно согревать холл.
– Простите, – сухо произнес портье, – нашотель невелик и не смог бы конкурировать с крупными фирмами, если бы не тот исключительныйсервис, который мы предлагаем гостям. Наши клиенты безусловно уверены, чтоздесь их никто не побеспокоит. Поэтому, конечно если вы не хотите, чтобы япозвал охранника… – И рука толстячка потянулась к медной кнопке.
– Простите и вы меня, – Леня подошел вплотную кстойке и доверительно склонился к толстячку в камзоле, – но я еще не успелпоказать вам свою визитную карточку.
С этими словами он положил на стойку стодолларовую купюру.
– Это, конечно, очень хорошие рекомендации, –задумчиво проговорил портье, – но репутация нашего отеля…
– А если я прибавлю рекомендацию еще одногоамериканского президента? – вполголоса спросил Маркиз и положил сверхувторую такую же купюру.
