Ладно, будет вам стори, — Монакура аккуратно сложил тактическую карту, в два больших глотка опорожнил кружку и, вытерев усы и бороду ладонями, а те, в свою очередь о штаны, сказал:
— Первый день, когда Ангелы трубили, я вообще не помню. Не было в нём ничего интересного, ничего потрясающего. Так о чём вам рассказать?
— Про сверчков давай, — потребовала Бездна.
— Про соплю, — согласилась Соткен.
Последнее слово, как и полагается, осталось за предводительницей.
— О звезде-полынь я сама вам как-нибудь расскажу, на досуге, а сержант нам поведает о пятой трубе ангелов, о саранче библейской. Мы слушаем тебя, мой хороший. Итак...
Глава восьмая. О диверсантах, сверчках, роботах и японском нижнем белье
— Становись! Смирна!
— Упырь.
— Я.
— Джихад.
— Я.
— Трабл.
— Я.
— Исидиси.
— Я.
— Дайпатрон.
— Я.
— Лещавая.
— Я.
— Вольно, бойцы, давайте-ка все сюда, ко мне, чтоб всем эту схему видно было. Позже каждый получит бумажную ксерокопию. И чтоб никаких фото! Все свои гребаные гаджеты сдали? Хорошо. Итак, бойцы, задача.
* * *
Подслушивать вроде как и западло, но бывает необходимо, если хочешь узнать больше, чем уже знаешь.
— Будет жарко, — голос звучный, визгливо-дребезжащий, со старческими нотками, такой ни с каким другим не перепутаешь, ну разве только ещё с одним. Исидиси. Ну тут всё понятно.
— Пагреимся, тут у вас гавно-климат, я пастаянна мёрзну, — яркий кавказский акцент, тут вообще всё на ладони: Аслан, он же Джихад, рыжий чечен с голубыми глазами.
— И нахера им этот полковник пиндоский, интересно? Пытать или на обмен? — недоверчивый, тревожный тон.
Голос дрожащий, как у алкаша. Если пацана не знать, то можно подумать, что ссыкло какое-то базарит. Но это не так. Это Трабл. Или Луковое. Почему Луковое? Да всё потому же. Это же Трабл, Горе.
— Наверное, чтоби хоть как-то сваиго чиловека использовать. Базу хохлы по-любому потеряют, бери, что имеется, а на базе на этой нихера нету, кроме американского офицера и нашего шпиона.
Дружный хохот. Все любят Аслана. И хотя официально у меня заместителем Упырь, в нашей группе всё решено иначе. Если что со мной случится, меня заменит Джихад, и только потом Упырь. Упырь сам так предложил, Упырь парень честный. А вот и он сам, собственно:
— Если всссе компьютеры вырубят, то когда начнётссся заварушка, начнётссся и металово, как в муравейнике, есссли посссать сверху. Все отсеки доссступны станут. Хохлы бегать будут, мешаться. Почему бы нашему казачку засссланному — компьютерщику, шпиону и штирлицу, вмесссто того, чтобы электронику вырубать, всем нам ключ-карты не сделать, и систему не перепрошить? Тогда враги в ловушке, а нам намного проще будет.
Голос тихий, шипящий, с присвистом. А внешность — просто улёт. Длинный, всего на голову меня ниже, волос на аномально вытянутой башке нет, бровей нет, щетина не растёт, уши слегка заострённые, губы бескровные, зубы острые, словно подпиленные.
Реально упырь.
— Шёл бы ты в хакеры, что здесь делаешь? — странный, почти мальчишеский голос. Как у подростка, недавно обнаружившего пару чёрных волосинок на своих розовых яйцах. Это Лещавая так говорит. Если её спросить, почему Лещавая, то она молча задерёт вверх свою футболку. Конкретно, плоская, как сковородка. А вы бы хотели, чтоб вас Сковородкой звали? Вот то-то же. А кто ещё плоский, как сковородка? Правильно, лещ. Поэтому вот так вот. Лещ, только девочка. Лещавая, одним словом.
— Я кровь люблю, — шипит Упырь, — тёплую и густую, виртуалка не катит.
Это правда. Сам видел: стейки на решётку вообще непонятно зачем бросает — они даже нагреться не успевают, жрёт, закрыв глаза от наслаждения, а по губам и подбородку кровища стекает. Упырь, одним словом.
— А почему у сержанта такое имя странное? Я даже слов таких не знаю.
— Бля, кто это? Он чё, сука, чует, что я вам тут за погонялова раскрываю? Ааа, это же новый боец, как его там? Дайпатрон, во. У самого-то имечко ещё то.
— Это японский бренд, изготовитель женского нижнего белья, — снова мальчишеский голос.
Не, ну а кому ещё про женские труселя рассказывать.
— И?
Дайпатрон не унимается: старлей предупреждал — пацан дерзкий, но толковый. Пришёл на замену почившему Дуремару. Убили Дуремара на той неделе.
— Слушай, брателло, это длинная стори, давай как-нибудь в другой раз, — Джихад урезонить любопытного пытается, но тот на своём стоит:
— А вкратце?
— А вкратце так.
Ага, снова Лещавая, сейчас она всё по-быстрому разрулит, талант у неё такой.
— Труселя с надписью такой пару лет назад у него один чёрт из тумбочки стащил: искал сиги и печеньки. Ну и давай втирать всем: больной фетишист наш сержант — сам, говорит, видел, вот вам крест. Дрочит наш сержант, а во время рукоблудия труселя эти себе на морду одевает. А тут сержант наш, как из-под земли и появился, опять, наверное, подслушивал. Черту этому он руку правую сломал: за воровство типа, а рот — от уха до уха разорвал, покарал, значит, за ложь и базар гнилой евоный.
Разрулила, бля... Не рвал я никому рот, кстати...
— Поучительно, — в голосе Дайпатрона даже удивления не случилось, — Ну, дык, а он дрочит?
Вот засранец. Ладно, пора мне. Мой выход.
(Дверь в столовую распахнулась от мощного пинка.)
— А вот сейчас, малыш, ты и узнаешь, дрочит ли твой сержант на японские женские трусы. Пойдём-ка со мной, я тебе Патрон Дам.
— Сержант, — всплеснула руками Лещавая, — Ты опять подслушивал! Это мерзко!
— Так точно, Лещавая, подслушивал. Подслушивать — полезно. Иди, иди, малыш, чего ты на неё уставился. Она тебе не поможет.
* * *
Бултыхаемся в десантном отсеке лёгкого транспортника. Трабл пихает локтем сидящего рядом Исидиси и кивает на расположившегося напротив новичка. Вид у того понурый, рожа мятая.
— Эй, Дайпатрон! Посмотрел на шоу? Расскажи, как всё прошло? — испуганно-вкрадчиво интересуется Луковое.
Нет ответа. Нехорошо. Отвечать надо, если тебя спрашивают. Все воспитанные люди так делают. Исидиси снова пихает Горе локтем под рёбра и тычет пальцем в наушники общей связи, что висят у новенького на шее, а не одеты на уши, как у всех. Трабл стекает по креслу вниз, ровно как гигантский слизень, и носком берца втапливает новобранцу по колену. Дрёма и меланхолия у Дайпатрона вмиг проходят. Однако же
