Помощники Блада задумались, в глазах их промелькнулосомнение. Впрочем, Питт всё ещё оставался при своём мнении.
— У него нет другого выхода, и он верит в нашу честность,знает, что мы не обманем.
Питер Блад посмотрел на него с усмешкой.
— Не думаю, чтобы человек с такими глазами, как у этогоИстерлинга, мог верить во что-нибудь, кроме захвата. Если он действительнохочет спрятать своё сокровище на нашем корабле (а тут, мне кажется, он неврёт), то это значит, что он намерен завладеть и самим кораблём. Поверит оннам, как же! Разве может подобный человек, для которого не существует понятиячести, поверить, что мы не ускользнём от него однажды ночью, после того какпримем его сокровища на борт, или даже попросту не потопим его шлюп, обстрелявего из наших орудий? Ты мне смешон, Джереми, со своими рассуждениями о чести.
Однако и Хагторпу ещё не всё было ясно.
— Ладно. Тогда зачем понадобилось ему искать этого союза снами?
— Да он же сам сказал зачем. Ему нужен наш корабль! То лидля перевозки сокровища, если оно действительно существует, то ли ещё зачем-то.Ведь он же пытался сначала купить у нас «Синко Льягас». Да, корабль ему нужен,это совершенно очевидно. А вот мы ему не нужны, и он постарается как можнобыстрее от нас избавиться, можете не сомневаться.
И всё же перспектива участвовать в дележе моргановскогоклада была, как заметил Питер Блад, весьма заманчива, и его товарищам очень нехотелось отвергнуть предложение Истерлинга. Стремясь к влекущей их цели, людичасто готовы идти на риск, готовы поверить в возможность удачи. Так было и сХагторпом, и с Питтом, и с Дайком. Они решили, что Блад предубеждён, что еговосстановил против Истерлинга губернатор д'Ожерон, а тот мог при этомпреследовать какие-то свои цели. Почему бы, во всяком случае, не пообедать сИстерлингом и не послушать, какие условия он предложит?
— А вы уверены, что он не отравит нас? — спросил Блад.
Ну, уж это он в своей подозрительности хватил через край.Товарищи прямо-таки подняли его на смех. Как это Истерлинг может их отравить,когда он сам будет пить и есть вместе с ними? Да и чего он этим достигнет?Разве это поможет ему завладеть «Синко Льягас»?
— Разумеется! Поднимется на борт с шайкой своих головорезови захватит наших ребят, оставшихся без командиров, врасплох.
— Что, что? — вскричал Хагторп. — Здесь, на Тортуге? В этойпиратской гавани? Полно, полно, Питер! Есть же свои понятия чести даже у воров,думается мне.
— Ты волен, конечно, рассуждать так. Я же склонен думатьсовсем обратное. Меня как будто бы ещё никто не считал боязливым, однако япредостерёг бы вас всех от такого опрометчивого шага.
Однако мнение большинства было против него. Вся командазагорелась желанием участвовать в походе, когда ей сообщили о том, какое былосделано предложение.
И на другой день, как только пробило восемь склянок, капитанБлад в сопровождении Хагторпа, Питта и Дайка должен был волей-неволей поднятьсяна борт «Бонавентуры». Волверстона оставили наблюдать за порядком на «СинкоЛьягас».
Истерлинг, окружённый толпой своих головорезов, шумноприветствовал гостей. Вся его команда была на корабле. Больше полуторастапиратов расположились на шкафуте, на полубаке и на корме — все до единого соружием за поясом. Питер Блад мог бы и не обращать внимания своих спутников наэту странность: зачем пираты забрались на корабль, вместо того чтобы, какповелось, сидеть себе в тавернах на берегу? Все трое товарищей Блада уже и самиотметили про себя это подозрительное обстоятельство. Не укрылись от них иядовитые ухмылочки этих негодяев, и у каждого мелькнула мысль, не был ли, вконце концов, прав Питер Блад в своих опасениях и не попались ли они в западню.
Но отступать было поздно. На полуюте, возле трапа, ведущегов каюту, стоял капитан Истерлинг, встречая гостей.
Питер Блад приостановился на мгновение и поглядел на ясноеголубое небо и верхушки мачт, над которыми кружили чайки. Потом перевёл взглядна серую твердыню форта, утопавшую в жарком мареве на вершине скалы, на мол,пустынный в эти часы полуденного зноя, и, наконец, на большой красный корабль,мощный и величественный, отражённый в сверкающей глади залива. Его товарищампоказалось, что он словно бы ищет, с какой стороны может прийти к ним помощь вслучае нужды… Затем по приглашению Истерлинга Питер Блад ступил на полутёмныйтрап, и его товарищи последовали за ним.
Каюта, как и весь корабль, запущенный и грязный, ни в коеймере не походила на капитанскую каюту «Синко Льягас». Потолок был так низок,что рослые Блад и Хагторп едва не касались его головой. Столь же убога была иобстановка каюты: несколько ларей с брошенными на них подушками вокругпростого, некрашеного стола, изрезанного ножами, давно не мытого. Невзирая нараспахнутые настежь кормовые окна, воздух в каюте был спёртым и удушливым:пахло канатами, затхлой трюмной водой.
Обед соответствовал обстановке. Свинина была пережарена,овощи переварены, и деликатный желудок мистера Блада положительно отказывалсяпринимать эту с отвращением проглоченную пищу.
Под стать всему остальному была и приглашённая Истерлингомкомпания. С полдюжины головорезов изображали его почётную гвардию. Командаизбрала их, заявил Истерлинг, чтобы они выработали и подписали соглашение отлица всех прочих. Помимо них, здесь было ещё одно лицо — молодой француз, поимени Жуанвиль, секретарь губернатора д'Ожерона, присланный последним, дабыпридать сделке законность. Если присутствие этого довольно никчёмного субъектас бесцветными глазками должно было в какой-то мере усыпить подозрения мистераБлада, то следует сказать, что оно только сильнее его насторожило.
Тесная каюта была заполнена до отказа. Гвардия Истерлингарасположилась за столом так, что гости с «Синко Льягас» оказалисьразъединёнными. Питер Блад и капитан «Бонавентуры» уселись на противоположныхконцах стола.
К делу приступили, как только с обедом было покончено, иприслуживавший за столом негр удалился. Пока же длилась трапеза, пиратывеселились на свой лад, отпуская солёные шутки, видимо претендующие наостроумие. Наконец на столе не осталось ничего, кроме бутылок, чернильницы,перьев и двух листов бумаги — одного перед Истерлингом, другого перед ПитеромБладом, — и капитан «Бонавентуры» изложил свои условия, впервые позволив себеназвать капитаном и своего гостя. Без лишних слов он тут же объявил Бладу, чтозапрошенную им одну пятую долю добычи команда «Бонавентуры» призналанепомерной.
Питер Блад оживился.
— Давайте поставим точку над «и», капитан. Вы, по-видимому,хотите сказать, что ваша команда не согласна на мои условия?
— А как же ещё иначе можно меня понять?
