на ее ножке, которая как метроном покачивалась туда-сюда в серебристой туфле на тонкой шпильке.
— Полина… Если вы не против, я провожу вас. Уже поздно, а район здесь не спокойный, можете мне поверить.
Полина томно улыбнулась.
— Оправиться домой под надзором полиции? Это будет лучшее завершение вечера! Я согласна.
Она игриво смотрела на Альберта, который даже на допросах не был так серьёзен как сейчас. Точнее, он старался выглядеть серьёзным, несмотря на тот хоровод чертей, что прыгал в его душе в эти минуты.
***
Как же болит голова!..
Альберт приоткрыл глаза и, убедившись, что он не ослеп и не умер, закрыл их обратно.
Он был в доме…
…Полины?
Очевидно.
Теперь бы постараться восстановить цепочку событий.
Он вспомнил, как они вышли из паба, по дороге Полина беспрерывно и несмешно шутила и беспрерывно же извинялась и ругала себя… Потом бахнула гроза, пошел ливень, и они насквозь мокрые целовались в какой-то подворотне… Потом уже у Полины он выпил с полбутылки абсента… Потом тьма. Потом было что-то очень-очень приятное, и снова — провал…
Полина лежала рядом и смотрела в потолок:
— Ты мне веришь?
— М-м?
— Ты веришь в то, что я не убивала Филиппа?
— М-м-м…
— Альберт, я не хочу, чтобы ты думал, что всё это только ради того, чтобы как-то повлиять на тебя. Я не бегу от правосудия, но только если оно действительно «право». Он сам погубил себя. Но здесь дело репутации. И если его семейка будет продавливать тему убийства, то и убийца найдется. Я не знаю, что со мной будет. Но я хочу быть уверена в том, что ты мне веришь.
— М-м-м.
— Спасибо. Для меня это действительно очень важно. У меня были планы на Филиппа, и его смерть совершенно ничего не решала.
— Ты могла таким образом отомстить за Диану, — предположил Альберт, отмечая про себя её преображение в сторону холодной безэмоциональной рассудительности. Это была какая-то совсем другая Полина.
Он провел рукой по её бедру, по мягкой округлости животика без признаков кубиков и прочей геометрии, потом ниже, ниже… к центру вселенной… Да, к счастью в основном Полина осталась прежней — здесь он не чувствовал холодность, здесь было жарко. Теплая влажность под его пальцами каким-то чудесным образом излечила и его голову — в ней вместо тяжёлой, пыльной ваты с опилками появилась лёгкость и ясность мыслей.
Полина с низким стоном убрала его руку в сторону, но не отпустила.
— У меня было больше шансов помочь ей, если бы Филипп был жив, месье Легран. Если бы её муженёк не старался так активно избавиться от неё…
— Он просто боялся за свою жизнь. Неизвестно, какой фортель она могла бы выкинуть после этих бесед с призраком.
— Ерунда!
Альберт приподнялся над Полиной, не давая ей шансов на сопротивление, после чего аккуратно, но настойчиво продолжил начатое.
— Почему ты вообще помогала ей?
— Я хотела, чтобы она была счастлива.
— Счастлива в своём безумии?
— Счастлива в своей любви. Она безумна не более чем мы с тобой.
— Ну такое себе сравнение, — скептически заметил Альберт, между тем с удовольствием наблюдая, как Полина, закрыв глаза, переходит в иное измерение, где уже нет места спорам и разговорам.
Она проваливалась в это состояние, как в мягкое облако, притянув с собой и Альберта. Притянув в прямом смысле — она держалась за него так, словно висела над пропастью, а он был её спасителем. Мягкое облако стало огненным вихрем страсти, что закружил их обоих. Этот огненный вихрь бил жаром, ускорял пульс, гнал их к вершине чувственных переживаний, чтобы оставить их там, в объятиях друг друга, обессиленных, но довольных.
…Полина заметила, что футболка Альберта лежит на полу, и подняла ее, чтобы повесить на спинку стула. Темно-синий трикотаж, ещё толком не просохший после дождя, теперь отдавал все запахи, которые он впитал накануне. Среди них не было запаха страха — его Полина прекрасно знала. Запах страха, прикрывающий собой ложь. Она чувствовала запах мужчины, и этот мужчина был с ней честен. Он встряхнула футболку и примерила её к своим плечам.
— Не вздумай её надеть, — предупредил Альберт.
— Почему?
— Меня это бесит. Бесит, когда кто-то надевает мои вещи.
— Хорошо. Но я и не собиралась этого делать… А ты не вздумай курить в постели.
— Договорились.
Альберт растянул на лице кошачью ухмылочку, в которую тут же полетела скомканная футболка.
Телефон Альберта завибрировал, сообщая, что расслабуха закончилась — недалеко отсюда заметили женщину, похожую на Диану. И ему, конечно же, предстоит туда отправиться. Немедленно.
Он просвистел мимо Полины, успев сказать ей на ходу:
— Ты едешь со мной!
***
— Тони, где Рыжий?
— У-у-у…
— Просто скажи мне, где Рыжий? Полчаса назад он сказал, что видел эту женщину, Диану. Её ищет весь округ, ты же знаешь об этом Тони. Ты не можешь этого не знать.
— У-у-у-г-у…
— Тони?!
— Э-э-э-э…
— Твою ж мать!.. Долбанные наркоманы…
Альберт с нервом отошёл от вжавшегося в угол Тони — прикормленного полицией гражданина, который приобрел свою активную гражданскую позицию после недолгой, но запоминающейся отсидки за хранение запрещенных веществ, во время которой он был изолирован от общества в исправительных целях. То, что цели не были достигнуты в полном объеме, было видно невооружённым глазом — Тони выглядел отвратительно. Его упоротый вид откровенно злил Альберта, но выбора не было. Надо вытягивать из этого ушлёпка информацию. Альберт присел возле Тони снова:
— Тони, что произошло? Скажи. Мне. Где. Рыжий.
— Э-э-э…
Тони лишь с остервенением мотал головой и таращил глаза, закрываясь руками.
Альберт плюнул под ноги и, ругаясь, встал.
Полина была рядом, но упоротый Тони отвращения у неё не вызывал. Скорее — профессиональный интерес.
— Он до смерти напуган. Это шок и страх. Так он ничего тебе не скажет. Я попробую поговорить с ним.
Альберт только развел руками, продолжая негромкую ругань.
Завывания Тони эхом улетали по сторонам — они втроём находились на первом этаже жуткой, пустой, старой, заброшенной пятиэтажки, предназначенной под снос.
Полине удалось поймать взгляд Тони, его зрачки перестали троить и глаза приобрели вид как у почтидумающего почтичеловека.
— Тони, я сейчас видела твою маму. Она сказала, что любит тебя. Твоя мама сказала, что придёт за тобой. Обязательно придет. Но ты должен оставаться здесь. Никуда не уходи, хорошо? Ты слышишь меня, Тони?
Тони кивнул «да» и, кажется впервые с момента их встречи, моргнул.
Полина подняла обе руки вверх.
— Тони, посмотри на мои руки. В них ничего нет. Нет ничего опасного для
