резко разворачивается он. – Для тебя? Ты когда поперся к ней ласты клеить, я вообще прифигел, с учётом того, что это тебе надо было сюда пробраться. Понятно, что для тебя это всё несерьёзно, но не забывай, что меньше чем через месяц мне восемнадцать стукнет, загремлю по полной, и у меня нет богатого отца, который меня в случае чего сможет отмазать.
А-хре-неть…
Я аж усмехаюсь, не веря ушам.
– А люди ещё удивляются, почему я не рассказываю ничего про свою прошлую жизнь.
Алиш хмурится.
– И на что ты намекаешь?
– А ты? – отбиваю мгновенно.
Но тот лишь встряхивает головой.
– Просто послушай меня, от этой девчонки за километр несёт проблемами. Помяни моё слово. Влезешь во что-нибудь, что потом не выберешься ни за что. Знаю я, как такие ведут себя, будто у всего есть цена и в то же время всё обесцененно, – и говорит то прям серьёзнее некуда, с видом настоящего профи, повидавшего за всю жизнь слишком много мажоров, что в очередной раз усмехаюсь, кивая.
– И давно ты так хорошо стал разбираться в людях, что целых два года не замечал, что я один из них?
Удар ниже пояса, понимаю. Особенно сейчас, когда такое – точно масло в огонь, но он сам это начал. Алиш и впрямь будто очухивается от моих слов, пыл свой теряет, когда просто кивает.
– Ну да, всё ещё привыкнуть не могу. Но теперь как-то вопрос даже отпадает, почему из всех девчонок ты запал на такую. Куда там до обычных…
Вот это заява… Будет покруче даже моего «ниже пояса». Всерьёз же офигиваю, никак не понимая, какая муха его укусила. Но у меня даже возможности нет спросить, потому что Алиш не ждёт, сразу же разворачивается и уходит.
– Можешь только для себя таксу вызывать, я хочу прогуляться, переварить всё это надо, – бросает уже на ходу, но я и не собирался его останавливать.
Мне и самому не мешало бы всё это переварить, а заодно подумать, есть ли смысл, после такого, вообще пытаться возобновить общение.
К черту, серьёзно. Если бы я попался, отвечал бы один. Я не просил его потоптаться в сторонке, чтобы он постоял на шухере. Отмаз, что пришёл поговорить с отцом, зашёл бы только так. Алиш обижен на другое, и даже не пытается понять, что нам деньги отца не нужны. Лучше в хрущёвке, чем в «почти что дворце» с таким уродом. А извиняться за то, что вырос не в бедности, я точно не собираюсь.
Поэтому так и делаю: вызываю такси и еду домой. Мама сегодня на сутках, ей многого стоило попасть в небольшую частную клинику дежурным врачом, это конечно не своя клиника, как было раньше, но она не жалуется. А отец собрался перекупить, узнав, что она выставлена на продажу. Нарисовался практически перед сделкой с более крупной сетью клиник и предложил большую сумму. Но он не самый надёжный покупатель, это не его специализация, а если он покажет себя ещё и безответственным, хочется верить, что бывшие хозяева передумают иметь с ним что-то общее. Я слышал, как он говорил с кем-то по телефону, что сделка висит на волоске, и нужно поторопить юристов, так как прошлые покупатели хотят перебить его предложение.
Отец сам виноват, что я всё это узнал, нечего было вытаскивать меня на серьёзный «мужской» разговор, якобы чтобы доказать, что с ним будет лучше.
Ага, и клинику он эту покупает, конечно же, только из благих намерений, чтобы сделать подарок матери, а не получить снова над ней контроль, шантажируя увольнением и невозможностью совершать выплаты за квартиру. Он же не настолько подлый и гнусный…
Кидаю договор на свой стол и сразу заваливаюсь на кровать. Надо же было такому вечеру стать настолько дерьмовым. Но я направляю все мысли, что завтра оно всё компенсируется.
Вот только день уже начинается так себе. Мама приходит домой без настроения, рассказывая, что одна из коллег поинтересовалась у неё, правда ли то, что у неё была серьёзная ошибка в практике, о которой никто не должен был знать. И мы оба понимаем, чьих рук это дело.
Отец всё больше и больше подводит её к тому, что выбора у неё не останется. Дерьмо, но всё ещё есть надежда, что у нас получится отстоять этот бой.
Дальше время тянется катастрофически медленно, и я решаю пойти на ближайший воркаут в местном парке, чтобы сжечь всё ненужное на сегодня раздражение. Но уже в двенадцать я не выдерживаю и тупо решаю прогуляться пешком до того самого ДК. Недалеко, всего несколько остановок, но всё равно прихожу задолго до назначенного времени, поэтому брожу в одного по развалинам, как неожиданно у меня звонит телефон.
Алишер, а я даже трубку брать не намерен, но он бомбит вызов за вызовом, когда всё же не выдерживаю и отвечаю. Вот только у меня даже слово не выходит вставить, как тот выдаёт:
– Здесь твой отец, – напряжённо и осторожно, что я понимаю, он стоит недалеко от него.
Что за…
– Каким боком?
– Неважно, но тебе надо прийти.
Хрень, мать вашу, какая-то. Ничего не понимаю, но Алиш не даёт время на раздумья.
– Арс, он всё знает, и он у меня на работе, как думаешь отнесутся, если он начнёт здесь скандалить? Не слушаешь нифига, говорил же…
Я скидываю звонок. Он прав, не слушаю и слушать не собираюсь. У меня голова разрывается от нахлынувшего потока мыслей, как отец мог узнать, потому что не хочу я даже думать, что это сдала блондинка. И не прогадываю, потому что вижу пропущенный по второй линии. А следом смс от мамы.
Это не принцесса, это я дебил, который оставил бумаги на видном месте. А к Алишу отца отправила моя мать, так как обычно я зависаю в автомастерской с ним, но, видимо, тот от страха, даже разбираться не стал, зачем пришёл мой отец, и сам себя сдал.
Чтоб его!
Оглядываюсь по сторонам, будто действительно есть шанс, что принцесса решит прийти на час раньше. Но понятное дело, что её здесь нет.
От злости хочется что-нибудь разнести. Вот так вот отец умеет портить всё в нашей жизни. Потому что выхода нет.
Это мой отец. Это мой косяк. И это я подбил
