всех, но никак не ему. Всё ещё качаю головой, когда отец выходит из себя основательно.
– Пошли, – рубит он, повышая голос. – Или сделка отменяется. Твой друг сядет, а ты оставишь их семью без единственного дохода. Без погашения ипотеки, без дорогого образования, без здоровой матери. Давай, геройствуй и дальше, показывая свой максимализм. Но кому ты сделаешь хорошо, кроме как облегчишь свою собственную совесть?
Он оставляет вопрос висеть в воздухе, тут же разворачиваясь и уходя. Дверь остаётся открытой, а я всё сижу и смотрю на неё.
Секунда, две, три, пока все его слова укладываются в голове и до меня до конца начинает доходить, что это всё не ошибка.
Шишка в верхах. Дядя Серёжа…
«Мой первый раз дорого стоит».
Прикрываю глаза. Мгновение, и я взрываюсь. Первым отлетает стул, в стену куда-то, но мне для выброса ярости недостаточно, уже к столу направляюсь, когда в проеме двери появляется рядовой, на готове меня перехватывать.
Отстойная идея зарождается. Подраться с ним. Ещё с кем-нибудь. Да хоть с кем, лишь бы хоть кто-то из них меня вырубил. Но тут неожиданно за его спиной появляется мама, смотрит на меня всего секунду, а потом взгляд отводит, будто ей больно.
– Пойдём, Арсений, пожалуйста, – просит она куда-то в пол.
Не задерживается и сразу идёт, точно она и находиться здесь не в состоянии. Я разочаровал её. Друга. Себя. Просто попавшись на непонятную для меня игру.
Но я иду, следую за мамой, а сам всё в пол смотрю, пытаясь понять, что упустил. Что вообще за…
Взгляд поднимаю, осознавая, что уже на улице, а мама торопится сесть в машину отца, который говорит мне:
– Поехали уже домой, Арсений.
На меня обрушивается ещё одно осознание.
– Домой? – уточняю, так и продолжая стоять напротив машины. – А ты каким боком к нему относишься?
Мама притормаживает, дверцу уже открыла, но тут её закрывает и идёт обратно ко мне. По глазам её уже всё вижу, но принимать отказываюсь.
Да лаааадно, она не серьезно…
– Что я должна делать? Как так получилось, что мой мальчик, который был умнее всех в классе, прогуливает школу и обманывает девочек, чтобы…
Я за голову хватаюсь, не веря своим ушам.
– Ты что, реально думаешь, что я на это способен?
– А что я должна думать, Арсений? Ты изменился с тех пор, как мы живем вдвоём. Работаешь, вместо школы…
– Да потому что там ничего нового, чего бы я ни знал! А у меня есть возможность помочь тебе, почему бы и нет?
– Вот в этом вся суть! Тебе нужно учиться, с твоим то умом, а не думать, как мне помочь! Я давно думала об этом, а сегодня решила, что с нас хватит. Пора возвращаться к своей нормальной жизни! Я хочу нормально работать, а не так, будто что-то украла и не заслуживаю практиковать. Ты – учиться, пойти в хороший ВУЗ, а не в тюрьму. Это не оговаривается, Арсений, мы с папой уже всё решили.
И всё, она реально показывает мне, что эта тема закрыта. Идёт к пассажирскому отцовского джипа и садится, хлопая дверцей. А я всё стою, рукой по лицу провожу, обдумывая, что могу сделать в этой ситуации, когда внезапно слышу голоса и оборачиваюсь.
Крис, она выходит с родителями, руками себя обхватывая, будто ей холодно. Дрожит? Она всё ещё в моей одежде. Мокрые волосы собраны в хвост, за ними выходит мужик с погонами полковника. Тот самый, что только что закрыл моего друга.
Не знаю, чувствует она или это просто выходит у неё машинально, но она оглядывается, ровно натыкаясь на мой взгляд, и останавливается. Смотрит так, будто растеряна. Но это недолго, слишком быстро берет себя в руки, хотя обнимает себя крепче. Её глаза огромные, мои – хотят её уничтожить.
А ещё она видит того самого, кто чуть не сбил её – моего отца, и до неё начинает доходить больше, чем она способна принять за раз.
Да, принцесса, я не сяду, как ты хотела.
И это, пожалуй, единственное, что сейчас радует. Ей стоит начинать молиться, чтобы мы больше не встретились никогда.
Подцепляю её резинки, которые носил не снимая целый грёбанный месяц, и прямо на её глазах отправляю их в мусорку. А затем иду к тачке отца, ни разу больше не оборачиваясь.
Она была права. Её первый поцелуй и правда дорого стоит. Как минимум, трёх разрушенных жизней.
Но если мы встретимся снова, Богом клянусь, я разрушу одну её за все три.
