осознала, что я вся в крови – немного с запястий, но в основном от выстрела в того солдата. Я прокашлялась и снова попыталась заговорить; на этот раз голос пробился уверенней.
– Дамира ранили.
Она вскочила со стула.
– Где он?
– Это ЮНА. Его подстрелили. – Горло жгло, как огнем. – Парни из «убежища» несут его сюда. Они сказали готовиться.
– Готовиться? Как это понимать?
– Я не знаю.
Дренка велела мне раздеваться. Я надела ее ночнушку, а она села на кухне и взялась отжимать мою одежду от крови в ведро на полу.
Дамира подстрелили в бедро, и пуля не прошла навылет. Нести его домой пришлось двоим парням из «убежища», чтобы лишний раз не сгибать ему ногу. Когда Дамира только опустили на кровать, по нему трудно было сказать, жив он или мертв. Но когда Дренка отрезала ему штанину и залила рану алкоголем, Дамир резко очнулся и аж заорал.
– Слава богу, – вырвалось у меня. Брюс Уиллис так и вытаращился на меня, а потом старательно делал вид, будто и не удивился, что я заговорила.
Оба Брюса просидели с нами несколько часов, уверяя Дренку, что с Дамиром все обойдется. Капитан уже сообщил по радиосвязи в ближайшие деревни, чтобы нам прислали врача, сказали они. Я вспомнила подстреленного мной солдата и подумала: интересно, его тоже спасли или он так и остался в поле истекать кровью до смерти?
Дамир стонал и потел во сне. Мы с Дренкой всю ночь не спали и бдели над ним, дожидаясь врача. Он без остановки бормотал что-то про дедушку и про арбуз, а Дренка укачивала его голову и заливала в рот по глоточку ракию.
– Послушай, – сказала она мне наутро, как только я перекинула винтовку через плечо и двойным узлом завязала шнурки. – Если скажешь, откуда ты, я могу тебе помочь вернуться. Тебя же наверняка кто-то ждет.
Я так и застыла, вытаращившись на нее через стол, пока она опять не принялась ходить из угла в угол. Я представила, что будет, если доктору придется отрезать Дамиру ногу прямо у нас на глазах, в его же постели. Я представила, как Лука стучится к нам в квартиру, его нетерпение и беспокойство, когда с той стороны никто не отвечает. Перед глазами у меня скользнул красный отблеск его велосипеда. Я вспомнила парня, которого я подстрелила, но без особого раскаяния. И пошла в «убежище».
Входную дверь никто не сторожил. Внутри все было разгромлено. Плакаты сорвали со стен, но приклеенные скотчем краешки упрямо вцепились в цемент. Кресло Готовины, видимо, кто-то поджег. Я побежала наверх и обнаружила там капитана, который высвистывал по радио сигнал бедствия. Не считая Брюсов и одного из черепашек, кругом никого не было.
– Сталлоне? – выдавила я еще нетвердым голосом. Капитан от неожиданности вздрогнул, но быстро вернул самообладание.
– Многие в полном порядке. Разошлись на пару дней по домам, подлечиться.
– А Сталлоне? – опять спросила я, отметив уклончивость капитана.
– Сталлоне пропал, – сказал тот. – Его брат старший ищет.
Я застыла на месте, и накопленная за последние месяцы сила тут же пропала, будто вытекла через ноги.
– Ты сейчас об этом не волнуйся. Расскажи, как там Дамир.
Я рассказала, что нога у Дамира опухла и из нее сочится что-то желтоватое.
– Ему нужна помощь, – заключила я. – Ему уже покойный дедушка снится.
– Инди, иди сейчас домой и позаботься о Дренке. Скоро приедет врач.
Я стояла, не двигаясь с места, что капитан воспринял как протест.
– Это приказ, – сказал он, и я собралась с силами и пошла.
Занавески в комнате Дамира были задернуты, и он заерзал, когда я присела на край постели и стала то затягивать, то ослаблять рукоятку винтовки.
– Не хуже пацана, – сказал Дамир, вынырнув на миг из-под пелены лихорадки и бренди. Из его уст это был комплимент. Но нога у него раздулась вдвое больше, чем положено, и загноилась. Я прислонила винтовку к книжной полке и вернулась в свой угол на кухонном полу.
Я подумала, может, и стоит рассказать Дренке свою историю, откуда я и что случилось, но та рвала постельное белье на бинты и усиленно переживала. Только я решила, что собралась с духом, и открыла было рот, как у меня над головой в кухонном окошке появилось бледное лицо. Я подскочила и взвизгнула.
– Пс-с, Инди. Открой! – прошептало лицо сквозь стекло.
Я вгляделась, глаза за увеличительными стеклами показались знакомыми. Я открыла дверную щеколду.
– Как у него дела? – спросил капитан.
– Жив пока, – ответила я.
– Ох, Иосип, слава богу, ты пришел, – донесся голос Дренки из коридора. Я в первый раз слышала, чтобы кто-то звал капитана по имени. Но стоило ей выйти из-за угла, лицо у нее вытянулось. – Где доктор Хожич?
Капитал потупился.
– Мы… эм… не можем его разыскать.
– В каком смысле? Вы же должны были… вы говорили, что приведете врача.
– По последним слухам, он был в Блато, но с тех пор прошло уже пару дней.
– Так, значит, скоро уже должен приехать?
– Дренка, – голос у капитана стал чуть ли не ласковым, – времени в обрез.
Протиснувшись мимо нас, капитан пошел шуровать на кухне, рыская по шкафчикам. Вернулся в комнату он с фруктовым ножом и щипцами для салата.
– Надо достать ее.
Дренка рухнула в стоящее рядом кресло, а капитан повернулся ко мне.
– Можешь вскипятить воды? – попросил он.
Крик Дамир издал просто нечеловеческий – захлебывающийся и еще более отчаянный, чем те крики в лесу. Я стояла в проеме его спальни, глядя и одновременно стараясь не смотреть, как Дренка прижимает ноги Дамира к кровати, а капитан в свете свечи стоит, склонившись над ним. Я зажала уши руками и понеслась на кухню вскипятить еще воды.
В канистрах было почти пусто. Стоит ли сходить на водокачку или подождать, вдруг я еще тут пригожусь? Правда, скоро капитан сам вышел на кухню. Он кивнул мне на остатки воды, и я ополоснула его окровавленные руки над раковиной. Он вытер ладони о джинсы, а я так и стояла рядом, вытаращившись, в ожидании очередного приказа. Но капитан просто положил мне руку на плечо.
– Все в порядке, Инди, – сказал он, хоть и глядя мимо меня. – На этом все, отбой. Отлично справилась.
Он поправил очки на переносице и ушел в ночную темноту.
Я уснула на полу и проснулась от холода. Боком скользнула в комнату Дамира, где, придвинувшись к самой его постели, на стуле спала Дренка. Она как будто постарела, и лицо, не обрамленное шалью теплых оттенков, стало
