был когда-то рабом. А им запрещено держать в руках оружие. Но когда император Ранмир будет,наконец, свергнут, все изменится. И для рабов тоже.
… Линар с улыбкой смотрел на благоухающий сад. Цветки венерии давно осыпались, теперь это просто лианы с упругими глянцево-зелеными листьями. На мамве уже завязались оранжевые плоды. Но лето в разгаре, и пышные шапки цветов повсюду: красные, желтые, лиловые, ярко-синие….
Пять солнц мира! Несказанная щедрость! Этой весной в Чихуане снова был праздник. Только балет на этот раз открывал принц Осор. Он вырос красивым юношей, хотя дамы тайком вздыхали по бесподобному и неподражаемому принцу Линару. Который ограничился живыми картинами.
Отец, как и сьор Ренье сдает, поэтому с танцами покончено. Линар даже одеваться стал гораздо строже. Весь его облик изменился после того памятного боя у красных каменоломен. Линар вошел в пору зрелости, и женщины, по-прежнему восхищающиеся своим красавцем-принцем, порою натыкались на его жесткий взгляд, как на каменную стену.
Тогда, после праздника весны Гота снова предложила Линару смыть грим.
- Не здесь, - перехватил наследный принц ее руку. – Помнишь, я обещал, что отвезу тебя на розовые озера?
- Но Линар! Мы готовимся к войне!
- У войны есть одно неприятное свойство: она никогда не кончается. Даже если с неба не сыплются бомбы, это не значит, что воцарился мир. Где-то в это время куют мечи. Жизнь делится на войну и подготовку к войне. И пока в этой круговерти есть пауза, давай убежим.
- Прямо сейчас? – удивилась Гота.
- Да.
- Но у нас же полный дворец гостей!
- Как всегда. Гота, когда у нас будет время на нас самих? Мы улетим на рассвете. Я оставлю им на растерзание Осора, - тихо рассмеялся Линар. – Правда, что он прекрасно заменил меня в балете?
- Милый, - Гота ласково провела рукой по его щеке. – Самый красивый мужчина в империи по-прежнему ты. Просто ты стал старше. И еще красивее. Только женщины теперь боялся к тебе приближаться.
- Из-за тебя?
- Я тоже стала старше и мудрее. Когда-то я поклялась, что убью каждую, которая осмелится к тебе подойти. Ты мой и только мой.
- И как? Убила? – с любопытством спросил Линар.
Китана-то исчезла. Он не видел ее с того самого дня, как Китана передала условия горцев, готовых заключить с Чихуаном военный союз. Не жена ли за этим стоит?
- Я ее и пальцем не тронула, - словно подслушала его мысли Гота. – Я же говорю тебе, что стала мудрее. Я очень надеялась, что у нас будет ребенок. Но время идет, и я уже начинаю беспокоиться.
- А я нет. Потому что мы всерьез еще этим не занимались, - загадочно улыбнулся Линар. – По-моему, время пришло, нинита. Мы никому не скажем, где мы. Просто исчезнем. Пусть они веселятся. А я хочу побыть с тобой наедине.
Едва взошло солнце, Линар разбудил сладко спящую жену:
- Нинита, вставай! А где же хваленое трудолюбие Готвиров? Моя теща к этому времени успевает дать взбучку канцлеру и рассмотреть с десяток прошений.
- Но еще так рано!
- Ты все уже забыла, - укоризненно сказал Линар. – Тебе вредно столько целоваться. Влюбленная женщина потеряна для политики. А это значит, что я буду целовать тебя непрерывно. Тс-с-с… Не здесь. Имейте чуточку терпения, грата.
Он улыбнулся и проворно вскочил:
- Одеваться! Быстро! – крикнул принц приоткрывшему дверь чрезмерно любопытному пажу. – Мы позавтракаем над пустыней, нинита.
Готе было немножко стыдно, что выйдя к завтраку, родня не застанет хозяев. Но, в конце концов, гостей примет сьор Атль, да и Лала уже взрослая. Вполне может побыть хозяйкой за столом.
Они же с мужем встречали рассвет в гондоле, которая словно парила в воздухе. Вокруг было розовое марево облаков, прошитое золотыми нитями солнечных лучей. Внизу, как огромная спящая кошка, лежала серая, с подпалинами пустыня. Но она уже сладко потягивалась всеми своими барханами, которые были похожи на слипшиеся шерстинки. Еще немного, и их взъерошит ветер.
Гота смущалась: муж кормил ее с рук, не давая коснуться ни сочных фруктов, ни даже кусочка хлеба. Пилот стоял с каменной спиной, а больше в гондоле никого не было.
«Я не маленькая», - хотелось сказать северной принцессе. Только Линар звал ее так: нинита. Моя девочка. Ха! Девочка со сжатыми в нитку губами и упрямо выдвинутым подбородком, которая взвалила на себя бремя государственных дел. Одно только восстановление Чихуана чего стоит! И Линар понял это. Увез ее подальше от проблем, от толпы шумных гостей, от войны, которая вот-вот начнется.
Время воевать, и время любить. Время посылать людей на смерть, и даже своих детей, и время рожать их, этих детей. И во имя продолжения жизни без оглядки любить, топя слезы, боль и горе в сладких поцелуях.
Пока они летели, солнце встало. Пустыня окрасилась в привычные тона, и Гота не поверила своим глазам, когда унылый грязно-желтый цвет барханов сменился вдруг ослепительно белым. А по огромным кускам сахара словно растекалось малиновое варенье.
- Какая красота! – ахнула Гота.
- Розовые озера, - Линар поцеловал ее в висок и обнял за плечи. – Снижаемся.
Она с опаской ступила на белоснежный песок. Готе показалось, что все это мираж, и на самом деле вся эта сказочная красота
