Премного наслышан. Позвольте представиться…
Он протянул визитку, словно костюм из добротного сукна и очки в оправе из платины не являлись удостоверением личности. Мария трижды перечитала её, потому что не верила глазам.
— Профессор Mohammed Bothma, — сказала она, — топ-координатор восточно-европейского сектора системы «Ручей»…
— Дмитрий Сергеевич, — представился второй. — Я представляю фармакологический концерн «Нealthy nation».
— Прививка «Глобал», — кивнула Мария. — Хорошая вещь, мы все привиты.
Господа с естественными улыбками и напряжённая Мария пожали друг другу руки и расселись. Этот визит был слишком невероятным, чтобы обернуться чем-нибудь хорошим.
— Нас заинтересовала ваша статья, доктор, — сказал Дмитрий Сергеевич.
— Которая? — уточнила Мария.
— О мозгоедах, braineater сaudatus.
— А-а, — только и произнесла Мария.
— Адаптивная регенерация с быстрой сменой возможностей, — негромко произнёс господин Bothma. — Что вы скажете об этом?
— То, что писала в статье, — Мария старалась выражаться предельно осторожно. — Чем сильнее встретится противник, чем больше повреждений получит мозгоед, тем большие возможности для поражения такого противника появятся у него после регенерации. Увеличиваются уровень гормонов, растёт скорость импульсов в нервной системе, соответственно и смелость.
— Поразительно, — с вежливой улыбкой заметил Дмитрий Сергеевич, — эдакое природное ницшеанство: то, что нас не убивает, делает нас сильнее…
— А скажите, на основании каких исследований вы сделали такой вывод? — спросил профессор Bothma.
— Биотонические пробы с компьютерной развёрсткой, — ответила Мария. — У меня… был доступ к живому мозгоеду. Сейчас, к сожалению, больше нет.
— У «Ручья», к сожалению, тоже, — заметил топ-координатор. — Иначе мы бы вас не тревожили. Должен признаться, я получил полный карт-бланш на его изучение от высшего руководства и собирался заниматься этим, не привлекая вас, доктор. Но возникли кое-какие проблемы. Прежде всего — в ограниченном ореоле обитания, а именно — проекция вашей области в иномирье. Затем — невозможность содержания в неволе. Мы с трудом нашли и отловили одно животное в скалах в тридцати кило. С большим трудом, — профессор подчеркнул голосом слово «большим». — Но оно издохло при всех идеальных условиях, которые мы пытались ему создать. Мы отловили ещё одного — с тем же успехом, ел, пил, спал, сдох через неделю. Животное попросту не живёт в неволе.
"Живёт…" — подумала Мария.
— Для чего «Ручью» живой мозгоед? — спросила она вслух.
— Не только «Ручью», а всему человечеству, — вставил Дмитрий Сергеевич.
Господин Bothma взглянул на Марию долгим взглядом и стал листать наручный комп.
— Это моя жена, — сказал он наконец. — Ваша тёзка, тоже Мария. Её родители были истово верующими людьми, как, несомненно, и ваши.
Он показал фотографию иссохшей чернокожей женщины, чудовищно изуродованной и скорченной в современнейшем инвалидном кресле, подключенном к портативной системе искусственного жизнеобеспечения. Живыми в женщине были только глаза.
— А вот это Мария до аварии…
Он показал фотографию весёлой красавицы, белозубой и жизнерадостной, обеими руками поднимавшей над головой копну кудрявых, иссиня-чёрных волос.
— Вечная жизнь любимого человека в медкапсуле, — с горечью произнёс топ-координатор. — Понимаете? Со всеми перспективами современной науки и со всеми собственными возможностями вылечить её я бессилен. Мы обращались в лучшие больницы «Ручья» и к лучшим докторам. Простите, даже к шаману по настоянию моей матери. Самым позитивным ответом светил медицины было то, что пока нет возможностей её вылечить. Самым циничным — совет шамана взять в жёны его внучку.
— Однако, более детально изучив адаптивную регенерацию, — вкрадчиво заметил Дмитрий Сергеевич, — разумеется, с быстрой сменой возможностей, я думаю, мы сможем найти лекарство.
Мария сделала вдох и медленно выдохнула.
— У меня больше нет доступа к живому мозгоеду, — повторила она. — Возможно вы не в курсе, но случился скандал…
— В курсе, — кивнул фарм-воротила, улыбаясь.
— Скандал уладим, — сказал топ-менеджер. — А на работу «Ручей» выделит вашему университету грант. Два миллиона вас устроит? Разумеется, для начала.
Ректор, безмолвно до сих пор сидевший, заметно оживился.
— На меня, вообще-то, открыто дело, — чуть подумав, заметила Мария.
— Закроем, — парировал топ-менеджер. — Ну же, говорите, что ещё?
— Да то, что у меня нет доступа к живому мозгоеду, — ещё раз сказала Мария. — И скандал, и расследование — всё звенья одной цепи. Зверя подобрала и приручила сотрудница нашего ОЗДЖ, которая жила и работала на станции. Я не знаю, как она сделала это, я не знаю, где она сейчас. Потому у меня и неприятности. И где мозгоед не знаю тоже.
— Это не ваша ли беглая сотрудница часом? — спросил Дмитрий Сергеевич, включая наручный комп.
Мария глянула и оторопела. На арене стояла окровавленная Светлана, с вычурной причёской, в откровенном платье, держала на руках окровавленную тварь и, слабо улыбаясь, принимала аплодисменты.
— О боже, что это такое? — только и смогла произнести Мария наконец. — Где это?!
— Это ксенобои, — доброжелательно пояснил Дмитрий Сергеевич. — Тотализатор. А занимается ими мой родственник, муж племянницы. Я обратил внимание, что этот зверь каждую неделю дерётся, калечится, но к следующему бою неизменно приходит в норму.
— Адаптивная регенерация…
— В эту субботу будет новый бой, после него я с хозяином тотализатора и поговорю. Предложим хорошие деньги, он должен согласиться.
«Ну давай, — сказала себе Мария, собирая волю в кулак, — это твой шанс, не просри его…»
— Мне нужны гарантии безопасности для этой женщины, — указывая на Светлану, сказала она. — Развод с мужем-абьюзером, родительские права на ребёнка.
— Элементарно, — кивнул ручейник.
— Но суд ей присудил…
— Дорогая доктор, — мягко перебил фарм-воротила. — Закон — как дышло, как повернул — так вышло. Слыхали пословицу?
— Чего бы вам ещё хотелось? — продолжал допытываться господин Bothma.
— Нет законов защиты иномирья, окружающая среда безжалостно эксплуатируется… — продолжала Мария.
— Что вы скажете о заповеднике на всей территории карантина? — видя её воодушевление, с улыбкой спросил ручейник.
— Мало, дайте больше территории, — потребовала Мария. — Запрет на отлов мозгоедов. Запрет на добычу ископаемых. Постройка биологического исследовательского центра.
— Несомненно, — согласился ручейник. — Обсудим детали?
Час спустя Мария стремительно прошла мимо удивлённой, похожей на курицу лаборантки кафебры микробио и вломилась в кабинет Грэгора, вне себя от возбуждения. Тот оторвался от компьютера, изумлённо посмотрел поверх очков на неё, на бутылку, которую Мария вытащила из-под халата и грохнула на стол, на то, как она, старая корова, кружилась в одиноком танце, пока ногой не наткнулась на столик, и лишь тогда стала смеяться.
— Душа моя, у тебя так блестят глаза, словно кто-то из студентов уговорил тебя отведать капель, — произнёс он, улыбаясь.
— Лучше, Грэгор! Как давление, надеюсь, норм? Потому что сейчас мы напьёмся как студенты! Gaudeamus igitur, чёрт побери!
Глава 39. Грей
Так вот для чего двуногим короткие хвосты! А он-то думал, дурилка. Хотя чего Грей дурилка? У него-то самого это дело надёжно спрятано в складочках. Вот придёт самка из лесу
