Селби осенило, что не оказывая на Элеонору давления, онсможет узнать гораздо больше, чем если примет официальный тон.
Действие наркотиков постепенно проходило. Молодая женщинапродолжала цепляться за любой предлог, который давал ей возможностьвыговориться, и вместе с тем она уже понимала, что окружному прокурору нельзяизливать душу.
Селби молчал, прикидывая, как лучше разговорить Элеонору,как вдруг из соседней комнаты донеслись сердитые голоса. Сначала он услышалпротестующий голос доктора Деминга, затем раздался громкий голос СильвииМартин:
— Вы не имеете права вторгаться в мою квартиру без ордера наобыск!
— Ордер у меня будет через пять минут, — услышали онивластный бас А.Б. Карра. — Мы также предъявим вам судебное постановление озащите личности, а если это не поможет, подключим ФБР.
— Узнаю Карра, — хихикнула Элеонора Харлан. — Хитрец, какихсвет не видывал. Он в этом деле играет первую скрипку, но за руку вы его непоймаете. Он никогда не оставляет следов. Но вам нужно следить за ним.
Я вам скажу: не вздумайте пить с ним в его доме. Там естьособый бар. Когда он его открывает, то через скрытый микрофон записывается все,что вы говорите. В конце концов, вам останется только поднять руки вверх исдаться на милость прожженного проходимца.
— Конфеты вам принес сегодня он? — спросил Селби.
— Что вы такое говорите! Нет, старик Карр никаких конфет мнене приносил. У меня был Милтон Гренби.
Он-то и принес…
— Я — Эллери Фэрбенкс, старшина присяжных Большого жюри, —послышался голос из-за двери. — Я имею полное право знать, что здесьпроисходит. Начальник полицейского управления уже направляется сюда с ордеромна обыск, я буду ждать его прибытия здесь.
Брэндон и Селби обменялись многозначительными взглядами.
— Похоже, что там собралась целая компания, — весело продолжалаЭлеонора. — Опять вечеринка?
Брэндон решительно направился к двери. Селби, немногопоколебавшись, последовал за ним.
Когда Брэндон открывал дверь, Селби своим телом загородилпроем, чтобы находившиеся в гостиной не могли случайно увидеть лежавшую накровати Элеонору Харлан.
Эллери Фэрбенкс, стоя в центре комнаты, колотил кулаком постолу, весь красный от гнева.
Доктор Деминг, пристроившись на подлокотнике кресла,равнодушно курил сигарету.
А. Б. Карр, преисполненный достоинства, оставил своиковбойские регалии и облачился в строгий двубортный костюм, которыйбезукоризненно сидел на нем. Его уверенная манера держаться невольно привлекалак нему внимание Сильвии Мартин, которая с признательностью наблюдала за ним,стараясь не встречаться взглядом с разгневанным главой Большого жюри.
— Так-так! — проговорил Карр. — Какой сюрприз!
Шериф и окружной прокурор собственными персонами. Апозвольте спросить, что, собственно говоря, вы, джентльмены, здесь делаете?
Старшина перестал терзать стол и, уставившись на двухпредставителей правопорядка, медленно проговорил:
— Вот оно что!
Воспользовавшись тем, что внимание Карра и Эллери Фэрбенксапереключилось на шерифа и окружного прокурора, Сильвия Мартин незаметнопроскользнула в спальню.
— Зачем вам ордер на обыск, Карр? — спросил Селби.
— Ордер на обыск, — отчеканил Карр, с трудом сдерживаясь, —мне нужен, чтобы вызволить мою клиентку Элеонору Харлан, которую, как японимаю, умышленно напичкала наркотическими средствами эта журналистка впопытке взять у нее интервью. Уверяю вас, Селби, что я также располагаюсудебным постановлением о защите неприкосновенности личности. Я собираюсьпредъявить вам оба документа. Кроме того, я намереваюсь обратиться с жалобой вФедеральное бюро расследований по поводу похищения и насильственногоудерживания указанного лица.
— Какая слава пойдет о нашем округе! — взвился старшинаприсяжных. — Два незадачливых политикана сводят старые счеты! Вы помешались надешевом популизме. Из самого заурядного самоубийства пытаются состряпатьгромкое дело! И все только ради того, чтобы очернить людей, не разделяющихваших политических взглядов.
— Вы что-то заговариваетесь, — вступил в спор Брэндон.
— Я заговариваюсь?! — Фэрбенкс уже просто вопил. — Вы простоне хотите ничего понимать! За мной стоит Большое жюри. Я знаю, как ониотносятся к этому делу.
Едва вы, ребята, поняли, что этот случай можно использоватьдля обливания грязью видных и уважаемых граждан нашего округа, вы очертя головуна них набросились.
Но я заявляю вам прямо — у вас ничего не выйдет! Мы, Большоежюри, все как один выступим против. Мы собираемся…
Карр, казалось, не повышал голоса, но его слова легкоперекрыли злобную тираду Эллери Фэрбенкса:
— Я предупреждаю вас, Селби: ваше поведение будет доведенодо сведения ассоциации адвокатов.
— Да неужто?
— Вы злоупотребили властью. Вы вторглись в жилище моейклиентки. Вы хитростью и обманом ввели ей наркотик с целью заставить ееговорить. Вы пытались использовать ее заявление для публикаций в средствахмассовой информации и таким образом оправдать свои намерения выдатьсамоубийство бедняжки Даусон за уголовное преступление, которое является всеголишь плодом вашего больного воображения.
— Вы считаете, это я дал ей лекарство? — спросил Селби.
— Его ввел некто с вашего молчаливого согласия.
В этом я ничуть не сомневаюсь.
— Как и в том, что я замешан в похищении вашей клиентки?
— Вы либо лично похитили ее, либо являетесь соучастником. Влюбом случае вы использовали похищенную женщину в своих целях.
— Джентльмены, — вмешался в разговор доктор Деминг, — мояпациентка…
— Минутку, — остановил его Селби. — Если вы не возражаете,доктор, мы не будем пока делать никаких заявлений. Эти двое могут недостойнымобразам использовать любую информацию.
— Имейте в виду, — снова вышел на сцену Фэрбенкс. —Начальник полиции сейчас явится сюда с судебным постановлением и ордером наобыск. Вы находитесь в Мэдисон-Сити, и, хотя вы представляете власти округа,вам не дозволено действовать как заблагорассудится.
Он замолчал, услыхав тяжелые шаги за дверью. Ручкаповернулась, и Отто Ларкин, глава полиции Мэдисон-Сити, торжественно внес свойогромный живот, отворив дверь пинком ноги. На его лице сияла торжествующаяулыбка, а глаза, которые едва можно было различить в складках заплывшего жиромлица, окинули присутствующих цепким взглядом.
