— Я о таком не слышал! — охнул Сикар. — Поразительно!
— Как это случилось? — спросил брат Ферранд. — Бог, еще и северный, которого не должно тут быть?
Виддершинс глубоко вдохнула. Если от признания будут проблемы, они впереди. Это не имело значения ни для кого, но для стражи среди них…
Робин подошла и сжала руку Виддершинс. Воровка улыбнулась и продолжила:
— Поклонение Ольгуну принес в Давиллон исследователь, — сказала она. — Нас было несколько. Остальные… — она кашлянула, сморгнула слезы. — Остальных убили пару лет назад. Выжила только я.
Джулиен вдруг побледнел, сжал подлокотники. Он все понял…
— Ваше высокопреосвященство? — спросила Игрейн. — Как это меняет ситуацию?
— Честно, не знаю, — ответил епископ. — Зависит от многого. Когда Ольгун дает ей силу, он меняет ее или мир вокруг нее? Чары смогут стать проводником? Деталей много…
Виддершинс не слушала. Ей не нужны были детали, споры и философия. Она все равно это не поняла бы. Нежно убрав руку из рук Робин, она встала и отошла в дальний конец комнаты, напряженно стояла перед храмом, что остался в честь Женевьевы Маргулис.
Она знала, что долго одна не пробудет. Скрипнула половица, тень упала на белый крест Банина.
— Ты — Адрианна Сати, — сказал он. Это был не вопрос.
— Той ночью я впервые увидела тебя, Джулиен, — прошептала она, сжимая себя от внезапного холода.
— Увидела…?
— Я пряталась под потолком, когда пришла стража. Боялась спуститься, боялась, что мне никто не поверит.
— Вряд ли мы поверили бы, — согласился он. — Но… боги, Шинс, стоило сказать! За два с половиной года… Никто не поверит теперь твоим словам о том случае!
— Никто? — она повернулась и посмотрела на его лицо. Он был ближе, чем она думала… — Даже ты?
— Виддершинс… Адрианна…
— Потому что, если ты после этого думаешь, что я могла убить всех людей, всех друзей там… ты…
— Виддершинс? Не глупи.
Ее рот раскрылся.
— Конечно я знаю, что ты этого не делала, глупая, — его улыбка под усами стала шире. — Я нарушаю все данные клятвы, храня эту тайну, кроме той, в которой говорится о правосудии богов. Закон не даст тебе шанса, так что закон постоит в стороне.
— Ого, — она сжала его руку.
«Когда я вообще взяла его за руку?».
— Думаю, такому стражу, как ты, это было очень сложно сказать.
— Не так сложно, как ты думаешь, — он звучал озадаченно.
— И… что теперь, Джулиен?
Она знала, что близилось, она увидела это на его лице, когда спросила. Ужас пальцами пробежал по ее спине, когда он склонился, и она застыла, пытаясь решить, куда бежать, когда его губы коснулись ее.
И мысли о побеге — все мысли — пропали, их задавило колотящееся сердце. Она знала, что издала какой-то звук — вскрик, стон или что-то среднее. А потом остался его вкус на языке, ткань его формы и мышцы спины под ее ладонями.
Виддершинс не знала, что произошло бы потом — она со странным страхом поняла, что ей было все равно — но Джулиен отодвинулся через два десятка лет.
— Мы не совсем одни, — прошептал он, голос дрогнул.
— Что? — мечтательно спросила она с рассеянным видом. А потом быстро моргнула. — О! Я… кхм…
Виддершинс покраснела, пытаясь составить внятное предложение, и Джулиен просто улыбнулся, сжал ее руку и ушел к остальным. Они старались не смотреть на пару.
Виддершинс кашлянула, провела пальцами по волосам (их не нужно было расчесывать), сказала Ольгуну заткнуться (хотя он молчал), и, расправив плечи и вскинув голову, пошла к остальным.
Будь она не так отвлечена произошедшим и проблемой города, она заметила бы, как Ренард стиснул зубы, а глаза Робин покраснели, но даже если бы она увидела это, то поняла бы неправильно.
— Итак, — она опустилась на стул, почти бросая вызов остальным. — Мы что-то решили?
— Эм… — Игрейн кашлянула. — Его высокопреосвященство и я обсуждали магию, и мы уверены, что ты могла бы ненадолго разделить порцию даров твоего… Ольгуна с кем-то еще.
— Это все упрощает! Не знаю, хватило ли двух таких, как я, против Ируока, но это…
— Есть риск, — перебил Сикар, — что тот, кто будет связан с тобой, пострадает в процессе. Он получит божественную силу, что не предназначена ему. Это может выжечь тело изнутри, или станет так, что даже мелкая царапина убьет его.
— О, это уже не так хорошо.
— Да.
— Тогда что…
— Я это сделаю, — тихо сказал брат Ферранд. Хор возражений утих, и он продолжил. — Я знаю, каков риск. Но, поймите, я был в этом с самого начала. Я помогал Его высокопреосвященству. Если его обвинять в призыве Ируока в Давиллон, то и я виноват. Епископ Сикар наложит чары, он не может играть другую роль. Я могу.
— Ферранд, — сказал Сикар, — ты уверен? — он мог снова расплакаться.
— Да, Ваше высокопреосвященство. Я должен сделать это. Прошу.
Сикар склонил голову. Виддершинс ощутила печаль Ольгуна.
— Это не будет вашей виной, — сказала она. — Все это хорошо, — продолжила она громче, улыбнувшись монаху с уважением, — но не подходит. Как я и сказала, даже двоих с моими навыками может не хватить. Нужно больше.
— Я могу соединить людей парами, — сказал Сикар. — Если бы были другие с твоими способностями, или другие с хорошими умениями… я мог бы поработать с этим, но я не смогу соединить с тобой больше одного человека.
— Мы не можем просто подавить существо? — спросил констебль Сорель. — Он пострадал от пистоля, хоть и на миг. Если мы соберем достаточно стражи, а то и искателей…
Игрейн и Сикар покачали головами.
— Если Ируока влекут эмоции, — сказала жрица, — то он ощутит даже скрытых людей. Если он ощутит, что мы можем стать ему угрозой, он просто будет ждать удачное время. Группа должна быть маленькой. Майор Бониард, в страже есть особые бойцы? Те, кто может стать нашим преимуществом?
Джулиен нахмурился.
— Стражи хороши, да, но… Их навыков не хватит, чтобы склонить чашу весов в нашу сторону, — он пожал плечами. — Стражи не только сражаются, так что мы тренируемся…
— Я знаю, кто нам нужен, — вяло сказала Робин. — Как и ты.
Виддершинс не стала злить Робин, притворяясь, что не понимает.
— Ты с ума сошла? — осведомилась она (и это было не лучше наигранного непонимания).
— Докажешь, что я ошибаюсь? — спросила Робин.
— Да! Докажу. Ты ошибаешься! Так ошибаешься, что букв не хватит, чтобы выразить, насколько.
— О чем вы? — спросил Сикар. Девушки не слушали его, будто и не заметили вопрос.
