была названа по находившемуся там большому камню, названному Ревастейдн (Песцовый камень). Никто не знал, каким образом он связан с песцами. Неподалеку у дороги располагался Торлаухс-Энни (Выступ Торлаукюра). Неизвестно, в честь какого Торлаукюра он был назван. Совсем рядом еще находился Бискюпс-Энни (Выступ Епископа). И в этом случае не было понятно, при чем тут епископ. Далее начинался Маркалейти (Холм Меж). Там были межи между землями хуторов Брейдабольсстадюра и Сльетталейти.
Сльетталейти (Ровный Склон) находился на довольно крутом ровном склоне чуть ниже его середины на достаточном расстоянии на восток от Маркалейти. От Хали туда было почти полчаса ходьбы. От Сльетталейти открывалась большая и красивая панорама на восток и юго-запад и вдаль на море. Сверху над хутором возвышались высокие скалы, стоявшие совсем рядом, потому что горный склон с восточной стороны горы был круче, чем с западной. Со скал время от времени сходил камнепад, и в самый неожиданный момент на склоне появлялись новые причудливые камни, приходя иногда с треском и грохотом, иногда тихо, словно дýхи из другого мира. В том месте у дороги стоял валун, из которого, как казалось, исходил яркий свет[78].
Хутору в Сльетталейти, за исключением бадстовы, всегда угрожал камнепад. Бадстова была построена ниже большой глыбы, которая и защищала ее от падения камней. Никто не знал, откуда появилась та глыба. Иногда в сильные дожди на луг сходили оползни. В такие дни, бывало, жители Сльетталейти уходили на запад в хутора Брейдабольсстадюра, опасаясь, что оползень мог накрыть их дома.
Какому-то поэту из Сюдюрсвейта показалось, что Сльетталейти – это неверное название, и он сказал следующую вису, которую я выучил еще в детстве:
Сльетталейти – имечко плохое!
Лучше бы «Покатый Склон»
был тот хутор наречен.
Сльетталейти был совсем не старым хутором. Его, по-моему, построили в 1829 году. Раньше хутор стоял восточнее, в четырнадцати минутах ходьбы от нынешнего хутора, у ровной лужайки перед горным склоном с западной стороны Стейнасандюра (Песков Камней) и назывался Стейнар (Камни). Там часто бывал штиль, даже когда ветра доходили на запад до хуторов Брейдабольсстадюра. В Сльетталейти виднелись крупные развалины, поросшие травой. На склоне за ними была масса крупных валунов и глыб, отколовшихся от нависающих над склоном скал. Нигде в округе не случалось таких частых и сильных камнепадов, как рядом со Стейнаром – причин этого никто не знал. С западной стороны кухни протекал небольшой ручей, впадавший на юго-западе в Лагуну, находившуюся неподалеку от хутора. В этот ручей заходила форель, и, как рассказывают, порой ее бывало так много, что хуторяне ловили эту рыбу голыми руками у западной стены кухни.
Хутор Стейнар находился в низине. Оттуда виднелся разве что узкий край моря между гребнем пляжа и горизонтом. Однако там было очень уютно и часто царила прекрасная безветренная погода. Пологий холм перед хутором простирался до Лагуны. Его называли Стейнабали (Холм Камней). Раньше там был луг, который путники часто преодолевали галопом, направляясь с востока песков Стейнасандюр.
К востоку от хутора камней было уже меньше: скалы постепенно понижались, и, соответственно, камнепады были не такими частыми и сильными. Чем восточнее, тем больше травы было на склонах и тем приветливее они становились. Дальше скалистый гребень понижался и переходил в песчаную косу на востоке у Стейнасандюра почти в двадцати минутах ходьбы на северо-восток от старого хутора. Склон к востоку от Стейнара назывался Хлид (Склон) – жители Сльетталейти так и говорили: «Пойти на Хлид». То место очаровывало своей заброшенностью, там царила тишина и глубина, и во всем, что ты видел, чудился какой-то скрытый смысл. Мне казалось, что я стал бы великим мудрецом, будь у меня время просидеть в одиночестве на склоне Хлид. Но я всегда куда-то торопился и поэтому пропустил возможность набраться мудрости.
Ниже Хлида возвышались одиночные скалы. Одна из них, Моса-Клеттюр (Мшистый Утес), была покрыта шапкой из мха. Как-то раз два человека с хуторов Брейдабольсстадюра, возвращаясь с гор, в начале сумерек прошли короткий отрезок пути перед Моса-Клеттюром. Один из путников был ясновидящим. Проезжая, он увидел у скалы женщину, делавшую какую-то ручную работу. Этот человек спросил спутника, не видит ли тот женщину. Но он, не имя сверхъестественных способностей, ответил отрицательно.
Неподалеку на северо-запад от Моса-Клеттюра под горным склоном близко друг к другу находились еще две скалы, служившие естественными стенами расположенного между ними загона. Это был загон Стейнара, иначе называвшийся Глейпа (Поры). Туда сгоняли овец, ходивших на пастбище Стейнара, нынче пастбище Сльетталейти. Его также называли Стейнадалюр (Долина Камней). Впрочем, это даже была и не долина, а неровный горный склон на северной стороне горы, южнее которой располагались и хутора Брейдабольсстадюра, и Сльетталейти с прежним Стейнаром. Эта огромная величественная гора называлась Стейнафьядль (Гора Камней), у ее северного подножия были рощи Фагри-Скоугюр (Красивый Лес) и Бадна-Скоугюр (Детский Лес). При чем тут дети? Неизвестно.
Севернее склона простирался высокий кряж, поросший травой, деревьями и ягодными кустарниками и украшенный, словно поясом, шедшим от склона горы на восток, обрывистыми скальными стенами. Его называли Виндаус (Ветреный Кряж). К востоку от горного кряжа в старые времена находился хутор Виндаус, который впоследствии был заброшен из-за сильной эрозии почвы. Ни в памяти людей, ни в записях не сохранилось точное расположение этого хутора. Исландцы мало интересовались измерениями и всяческой подобной писаниной. Ориентирование исландцев в пространстве в лучшем случае выражалась словами «где-то», «примерно», «наверное», а время доения коров определялось по положению солнца. Впрочем, Виндаус существовал не только в легендах, поскольку под хуторами Брейдабольсстадюра и Каульвафелльсстадюром существовал пляж, называемый Виндаус-Фьяра. Он примыкал к восточной стороне песков Сльетталейти.
В загон Глейпа овцы всегда заходили неохотно. Почему – никто не мог понять. Скалы, служившие боковыми стенами загона, выступали дальше передней стены, где была дверь, – казалось, будто они с распростертыми объятиями встречают овец, зазывая их в загон. Но стоило овцам приблизиться к двери, как они пугались без видимых причин и с большой неохотой заходили внутрь. Из-за постоянных проблем с загоном овец, длившихся на протяжении десятилетий, а может быть и веков, Глейпа был заброшен. Никто ничего не понимал в происходящем, кроме, наверное, одного человека. Немного западнее, рядом с развалинами Стейнара, был возведен новый загон, в который овцы заходили без проблем. Этого тоже никто не мог понять.
Так почему же скот охотно заходит в одни загоны и противится другим? Это – одна из многочисленных загадок жизни, которые неподвластны разумению людей. Но тут точно должна быть какая-то причина!
