class="p1">В моей юности на Сльетталейти жил один мой близкий родственник, которого я прекрасно знал. Он был умным, честным и жизнерадостным человеком, здоровяк душой и телом и просто хороший человек. Он подарил мне огромный камень с горного склона к востоку от Сльетталейти, а также по одному такому камню моим родичам – Бенедихту и Рагнару. Этот человек всю жизнь замечал то, что проходило мимо внимания других, и поэтому никогда не делал скоропалительных выводов. Он мне как-то сказал: «Мне всегда становится плохо вблизи Моса-Клеттюра. Я уверен, что там произошло что-то нехорошее». Про Глейпу он рассказал вот что: «Однажды мы гнали овец в Глейпу – как всегда, с трудом. Вдруг за дверью загона я заметил некое существо, но толком не рассмотрел его». Овцы, однако, будучи ясновидящими, прекрасно его разглядели.
В другой раз этот человек хлопотал по овцам рядом с развалинами Стейнара. Там он увидел Торстейдна Йоунссона из Уппхуса у горы Каульвафедль в Сюдюрсвейте, стоящего на руинах одного дома. Торстейдн был в светло-коричневых чулках с белой тесьмой и опирался на шест. Наш рассказчик загонял овец в сарай и не имел времени поприветствовать посетителя. Спустя пару минут он освободился, но Торстейдн уже исчез. Рельеф там такой, что Торстейдн никак не мог уйти из поля зрения за столь короткое время, да и не верилось, что он мог отправиться в путь, не переговорив с хозяином. Спустя два дня рассказчик опять пошел к овцам в Стейнар. Там он увидел Торстейдна на том же месте на тех же развалинах в тех же светло-коричневых чулках с белой тесьмой, опирающегося на тот же шест, и в этот раз это действительно был Торстейдн! Разговорившись с хозяином, тот сказал, что двумя днями ранее его здесь не было. От его хутора до Стейнара около часу ходьбы, причем нужно пересекать пески Стейнара и переходить вброд речки.
Немного на запад от Сльетталейти поблизости от дороги к жилому дому на хуторе лежит валун. Проходя мимо, мой родич постоянно видел там какое-то существо. Как ему казалось, оно выскакивало из-под валуна и неслось к Лагуне. Наш рассказчик никак не мог разглядеть его, но всегда-всегда, и днем, и ночью при встрече с ним испытывал сильное и очень неприятное чувство.
Этот человек мог рассказать еще множество таких историй, демонстрирующих, что окружающий нас мир далеко не весь такой, каким кажется на первый взгляд.
Хутор Стейнар был построен в прошлые века на земле Брейдабольсстадюра, которая относилась к церковным землям – впрочем, неизвестно, было ли так изначально. По-видимому, участок на какое-то время вышел из состава церковных земель; об этом можно судить, поскольку в 1602 году священник Кетидль Оулафссон из Каульвафедля выиграл судебный иск о возвращении земли храму.
Последним жителем Стейнара был Ингимюндюр Торстейнссон из Федля в Сюдюрсвейте. Он был братом Гвюдни с Рейниведлира, моей прапрабабушки. Ингимюндюр был умным человеком, хотя и казался чудаковатым. Рассказывали, что он никогда долго не жил на одном и том же месте, «переворачивая», то есть перестраивая все развалины, где селился. Ингимюндюр сочинил о Стейнаре следующую вису:
В Стейнар хлев никто не строит
И ограду не кладет:
ведь гора с усмешкой злою
валуны в атаку шлет.
Иль Кальдаау хочет смыть,
что успели починить…
Старуха Оддни с Герди сказала об этом стихотворении Ингимюндюра: «Ему не следовало было без особой надобности сочинять про это стихи и таким образом настраивать против себя природные силы».
Как потом стало известно, силы природы действительно не преминули отомстить за это стихотворение. В ночь на 7 июля 1829 года с горы, находящейся рядом с хутором, начался страшный камнепад, а Кальда-Квисль (Холодный Ручей), который Ингимюндюр назвал Кальдаау (Холодная Река), с большим шумом хлынул с востока с песков Стейнара и разлился на поляне перед хуторскими постройками. Это случилось глубокой ночью. Хуторяне повыскакивали из постелей, и в этой неразберихе у жены Ингимюндюра случились схватки, после чего она родила ребенка под валуном неподалеку от хутора. Тот камень был хорошо известен в моей юности. Все происходящее случилось во время ливней, которые в Сюдюрсвейте под горами могут быть ужасно сильными.
Ребенок, родившийся у валуна, оказался мальчиком, его окрестили Сигюрдюром. Когда он вырос, то стал одним из лучших фермеров своего времени в сисле Восточного Скафтафедля, несмотря на то что был рожден у валуна. Законы природы, очевидно, не обращают внимания на такие мелочи.
Сигюрдюр жил в Квискере в местности Эрайви, где был старостой общины. Он представлял сислу Восточного Скафтафедля на собрании на Полях Тинга[79]. Про Сигюрдюра говорили, что у него были необычные глаза из-за молний и камнепада, случившихся в ночь, когда он родился. Известно также, что Сигюрдюр был ясновидящим и мог предвидеть приход гостей – причем это предчувствие его никогда не обманывало. От его двух дочерей пошел род квитскеровцев. Я знал одну из них, она была радушной и талантливой женщиной.
Во время упомянутого происшествия или сразу после него хутор Стейнар был заброшен, и Ингимюндюр построил новый на западном склоне и назвал его Сльетталейти. Там время от времени слышались тяжелые и сильные удары, происхождения которых никто не понимал. Некоторые считали, что звуки исходили из крупного валуна, находившегося за порогом бадстовы, а другие – что из маленькой кузницы к востоку от того же камня. Те удары слышали две или три семьи, которые поочередно жили в Сльетталейти, начиная с самого конца XIX века и вплоть до конца 1940-х годов. Звуки иногда слышались на протяжении длительного времени, и нередко это случалось средь бела дня.
19
Выше по склону, под которым стояли хутора к югу от песков Стейнара, поднимались весьма крутые скалы. В первые годы моей жизни, смотря на них со стороны хуторов, я видел всего лишь голые каменные стены. Но когда я начал подбираться к этим скалам, те словно оживали, и меня поразила та неоспоримая истина, что они переполнены удивительной жизнью. Я не понимал, чтó эта жизнь собой представляла, но чувствовал ее присутствие, и от нее исходила такая мощь, что, когда я смотрел в ту сторону, меня покидали силы. Тогда я пытался привести себя в чувство, поворачиваясь к скалам спиной и глядя на океан. Но осознать его с такой высоты мне тоже было не под силу. У меня кружилась голова, когда я сверху смотрел на море: его ширь выглядела ужасающей, а корабли –
