мы с этой тварью не справимся.
Демон, тем временем оценивший силы врага, хищно оскалился. Тёмная ци поползла к Цайхуа и Шанъяо гигантскими щупальцами. Словно едкий дым, она мешала дышать, опаляя и без того горящие от бега лёгкие.
— Ну же!
Девушка вздрогнула и мигом взяла себя в руки. Теряться в сложившейся ситуации некогда. Без раздумий она вытащила из рукава талисман и, окутав его духовной энергией, прилепила на спину Шанъяо. На какое-то время этого хватит, чтобы защитить его от воздействия демонической ци.
— Береги себя.
Вложив в эту фразу все свои чувства, Цайхуа что есть сил побежала вверх по каменной улочке, по-прежнему безлюдной и утопающей во мраке ночи. На повороте она обернулась. Юноша, окружённый сиянием духовной энергии, без остановки отбивал все атаки. Перейти в наступление возможности не было: обезумевший демон носился вокруг просветлённого, как изголодавшийся ворон, и, не прерываясь ни на мгновение, осыпал его градом молниеносных ударов. Движения, всё ещё плавные, хорошо скрывали напряжение юноши, однако Лу Цайхуа не могла не заметить его неуверенность. С таким сильным противником он столкнулся впервые. Демон же, предвкушая победу, позволял себе время от времени заходиться диким, воистину ужасающим смехом.
Сердце девушки сжалось, когда она заметила на предплечье Шанъяо кровоточащий порез. Нужно спешить!
Небо вдруг содрогнулось. Грохот был страшным настолько, что в какой-то момент Цайхуа показалось, что это Тайшань развалилась на части. Погребла под своими останками все нераскрытые тайны, не сумев дать отпор демонической силе. С шумным потрескиванием разлетелись повсюду алые искры. Тревожно мерцая, они посыпались вниз, но так и не успели коснуться земли. Лу Цайхуа догадалась: это был сигнальный огонь.
В воздухе, прохладном и влажном, витал запах беды, и всё вокруг смешалось в один дурной сон. Тревога давно затопила сознание. Повсюду ей мерещились демоны, дрожащие пальцы то и дело тянулись к рукояти меча, а призрачный свет равнодушной луны сегодня отчего-то пугал. Хотя Цайхуа кажется, что она стала жертвой воздействия тёмной энергии, внутри что-то подсказывает: все эти эмоции принадлежат ей в действительности.
Девушка понимает, что в опасности находится не только она, но и весь мир просветлённых. Угроза нависает над каждым, и мысли об этом заставляют её испытывать страх, с которым она никогда раньше сталкивалась. Цайхуа в самом деле боится, что Шанъяо, её цветочная фея и даже этот противный Чэньсин могут погибнуть. Смогут ли все они одолеть древнее зло, что наконец-то явило свой истинный облик? В том, что помимо этих двух демонов существуют другие, не менее сильные, не остаётся сомнений. Впрочем, хватит и одного, чтобы уничтожить как минимум всех младших учеников пяти школ просветлённых.
— Эй! — слышится в отдалении крик, и девушка приходит в себя. Навстречу летят Сюй Дэшэн и ученик из школы Чунгао. — Это ваш сигнальный огонь?
— Хотела задать тот же вопрос.
Просветлённые обменялись недоумёнными взглядами, однако обсуждать это дальше не стали. Цайхуа в двух словах поведала им о случившемся, и они, более не проронив ни слова, отправились на помощь Шанъяо.
Поскольку девушка не могла встать на меч и преодолеть разделявшее их с Шанъяо расстояние за пару мгновений, она очень быстро отстала. Юноши во всю бились с демоном, когда Цайхуа наконец-то выбежала на нужную улицу. Объединив свои лучшие техники, Дэшэн и Шанъяо смогли перейти в нападение. И лишь незнакомый ей парень из Чунгао не решался вступить в бой. Нервно перекладывая рукоять меча из одной ладони в другую, он лишь следил за ходом сражения и вздрагивал каждый раз, когда чужие клинки проносились совсем рядом с ним. Сам того не подозревая, он стал той безобидной букашкой, что является лёгкой добычей для хищника. Но, как ни странно, демон не обращал на него никакого внимания.
Внезапно Лу Цайхуа потеряла контроль над сознанием. Панический страх липкими пальцами сжал её сердце, пронзил его ледяными шипами. Душа словно отделилась от тела и со стороны наблюдала за тем, как его неизбежно поглощает чернильная мгла. Как и в первый день своего пребывания у подножья Тайшань, девушка оказалась под влиянием тёмной, уже знакомой ей техники. Перед глазами выросла фигура в плаще. И несмотря на то, что широкий капюшон привычно скрывает половину лица, Лу Цайхуа хорошо помнит алые губы той самой женщины, что напала на неё из-за фарфоровой чашки. В голове проносится невольно подслушанный ею диалог двух древних демонов: Тао Яня и его господина. Судя по всему, женщину зовут Гунъи, и она в самом деле пришла забрать её жизнь.
— Беги! — знакомый голос раздаётся где-то поблизости, приводя её в чувство.
В тот же миг каждая клеточка тела взрывается болью. Острое лезвие разрезает тёплую плоть, и тьма начинает медленно пропитывать сеть духовных каналов. Боль разрывает на части, заставляет забыть, как дышать.
Всё вокруг меркнет. Чей-то меч настигает фигуру в плаще, но та, невредимая, растворяется в воздухе клубами дыма. Прежде чем Цайхуа теряет сознание, она успевает заметить Чэньсина. Тело её обмякает, и девушка падает прямо в его тёплые руки.
Примечание автора:
На китайском слово «кот» читается как Māo (猫)
Глава 17. Все мы страдаем. Наверное, в этом и заключается жизнь
На сотни ли вокруг простирается мгла. Чёрная субстанция до краёв наполняет разбухшее тело. Словно маньтоу, размоченная в тёплой воде, оно потяжелело и стало беспомощным. В воспалённом сознании на бешеной скорости проносятся отголоски забытого прошлого. Цайхуа бы хотела схватиться за них, разглядеть хотя бы один эпизод, приблизиться к тайне, что запустила сейчас в её душу свои острые когти, но всё бесполезно. Лу Цайхуа не владеет своим замутнённым сознанием, не чувствует боли. Мертва ли она? Что происходит, и где она очутилась? Кроме тьмы рядом нет никого, кто смог бы ответить на эти вопросы. Непроглядная бездна окружает её с молчаливой издёвкой.
Цайхуа смотрит на свои дрожащие пальцы. Отчего-то они кажутся ей настолько чужими, что на миг её накрывает волна обжигающей паники. Эти нежные руки ей принадлежать не должны! Девушка моргает несколько раз в попытке прогнать наваждение, но ничего не меняется. С этими длинными изящными пальцами, которые она продолжает разглядывать, Лу Цайхуа незнакома. Приходится сделать медленный выдох, чтобы себя успокоить. В конце концов она заключает, что если не помнит событий, предшествующих её появлению здесь, то вполне нормально забыть и свой внешний вид.
Размышления, приправленные ноткой испуга, прерывает тихий звук голоса. Цайхуа не различает ни слова, но этот голос, смутно знакомый и мягкий, разжигает в сердце самое настоящее пламя. Чувства, которым она
