знаешь?
Я поиграла ручкой своей кружки.
— Он приходил ко мне во сне, причинял физическую боль.
Глаза Ивана расширились.
— Что ты имеешь в виду?
Я поставила кружку на стол и приподняла футболку и толстовку.
— Он может ранить меня во снах.
Иван нахмурился, глядя на метку. Он протянул руку, но затем остановился.
— Можно?
Я прикусила губу, а затем кивнула.
Он закрыл глаза и держал свою руку чуть в стороне от моей кожи, там, где красовалась молния. Тепло разлилось вокруг метки, и плоть начала вибрировать. У меня отвисла челюсть, и с губ сорвался вздох. Метка исчезала. Через несколько мгновений полностью.
— Как?
Иван улыбнулся мне.
— У меня есть дар целителя. Я могу залечивать раны с помощью магии. — Его улыбка сменилась хмурым выражением. — Это была темная магия. Она позволит ему выследить тебя, куда бы ты ни пошла.
— Эбигейл говорила мне об этом, но я не знала, что есть способ избавиться от этого.
— Сейчас он не сможет тебя почувствовать, но он также будет знать, что я помог тебе. Это может быть толчком в правильном направлении. Это может вынудить его раскрыть карты или раскрыть, кто еще работает с ним.
— Ненавижу, что во мне течет его кровь.
Иван потянулся и взял мою руку в свою.
— Роуэн. Ты не просто сделана из него. Ты также создана из матери, которая отказалась от всего, чтобы защитить тебя. И самое главное, ты — свое собственное творение. Кульминация испытаний и невзгод. Выбор и опыт. Я верю, что ты найдешь тот путь, который тебе нужен.
Я крепче сжала его руку.
— Боюсь, что выберу не тот вариант или буду недостаточно сильна в данный момент.
— Это сомнение говорит мне, что ты именно та, кто нам нужен для ведения этой битвы.
— 40-
Я проскользнула в комнату Холдена, когда ребята готовились. Люк мгновенно подошел ко мне, обнимая.
— Что?
— Ничего плохого. У меня только что был эмоциональный разговор с Иваном.
— Зачем ты с ним разговаривала? Особенно в одиночестве, — процедил Вон сквозь зубы.
— Я была не одна. В лесу были силовики.
Холден натянул рубашку через голову.
— Что он хотел сказать?
Я прильнула к Люку.
— Вы знали, что его мать была преобразователем энергии?
— Ни хрена? — спросил Энсон.
— Ее забрали, когда он был маленьким. Она так и не вернулась домой.
— Ро… — Люк крепче прижал меня к себе.
Кин нахмурился.
— Он не должен забивать тебе голову этим дерьмом.
— Клянусь, все было не так. Это был хороший разговор, просто он не был легким.
Никто из парней не выглядел убежденным.
Я вздохнула.
— Я хочу снова увидеться с Эбигейл.
Слова Ивана крутились у меня в голове о том, что половина моей силы исходит от нее. И это была далеко не та половина, которую я изучила в достаточной степени. Может быть, потому, что каждый визит заканчивался катастрофой, может быть, потому, что я боялась надеяться. В моем мире это оказалось опасной эмоцией. Все родители, которые были у меня в жизни, так или иначе бросили меня. Было ужасно позволить себе попросить ее остаться.
— Не знаю, такая ли это хорошая идея, — сказал Вон.
— Нет, — возразил Люк. — Нам пора съездить.
Я запечатлела поцелуй на его челюсти.
— Спасибо.
— Тогда мы все поедем, — сказал Кин.
Энсон схватил толстовку и перекинул ее через плечо.
— Меня это вполне устраивает. Но на обратном пути мы купим бургеры.
Я ухмыльнулась.
— Всегда думаешь желудком.
— Нет, иногда я думаю своим…
— Энсон! — Я хлопнула его по груди, и остальные ребята расхохотались. Это было именно то, что нам было нужно.
* * *
Я уставилась на задний дворик, где Эбигейл рисовала. Воздух был прохладным, но с сияющим солнцем и теплом перевертышей она этого не чувствовала.
Люк поцеловал меня в макушку.
— Иди. Мы будем прямо здесь, если понадобимся.
— Кин и я будем патрулировать периметр в волчьем обличье, — сказал Вон.
Я кивнула, не сводя глаз с женщины, которая была моей матерью. Я нажала на дверную ручку и вышла наружу. Я не прилагала никаких усилий, чтобы вести себя тихо, пока шла по каменному патио. Пугать Эбигейл было последним, что я хотела сделать.
Она крепче сжала кисть, когда обернулась.
— Роуэн.
— Привет. — Я все еще не была уверена, какое обращение к ней использовать. Ни одно из них не казался мне совершенно правильным.
Эбигейл перевела взгляд на двери позади меня.
— Твои партнеры могут войди, если хотят.
— Они хотели дать нам немного времени побыть наедине.
— Но не совсем наедине.
Я сжала руки в кулаки по бокам.
— Ты их винишь?
Она сжала губы в жесткую линию.
— Думаю, нет. — Она повернулась к немногочисленной мебели в патио. — Не хочешь присесть?
— Конечно.
Эбигейл двинулась в этом направлении, и я не могла не заметить, что сегодня она казалась более довольной. Может быть, более ясной? Но я также помнила по своему первому визиту, что ясность сознания может исчезнуть в мгновение ока.
Я обернула концы своих браслетов вокруг пальца.
— Что ты рисовала?
— В основном пейзажи. Вещи из памяти во время моих терапевтических сеансов.
Острая боль пронзила грудь. Я могла только представить, какие воспоминания она озвучивала в те моменты. Как, должно быть, она была напугана.
— Я рисую.
Как только эти слова были произнесены, я почувствовала себя невероятно неловко из-за того, что поделилась этим. Но глаза Эбигейл заблестели.
— В самом деле? Карандашом или…?
— Масляная пастель. Мне нравится,
