Апрель поднял чарку и троекратное «ура» также сорвалось с его уст.
Все мужчины, следуя традиции, выпили до дна.
У Прасковьи Егоровны на глазах появились слёзы. Её муж погиб, когда дочери исполнилось всего три года. Другого супружника Прасковья не нашла или не хотела искать. Так и осталась она вдовой, живя с единственной дочерью.
Люба барышней была молодой, но по тем временам, когда замуж выходили совсем юными — считалась старой девой. Всем хороша была дочка Прасковьи. Она стройна и лицом красива да только парней не сыскать. Приезжали как-то свататься из соседней деревни, но сердцу девичьему не прикажешь. Не по нраву пришлись ей парни — потому и живут мама с дочкой вдвоём.
Иногда, навещавший девичье царство Горд, видя бедственное положение семьи, помогал женщинам. Помощь была простой, но по деревенским меркам необходимой для выживания: крышу починить, дрова на зиму наколоть и в голодные дни принести продукты. А ещё, успокаивая хозяйку, пришелец говорил Прасковье, что приведёт жениха для одинокой Любаши. Теперь смотрела мать на молодых солдат и плакала, вспоминая заветные слова Горда Иваныча.
— Хватит грустить, Прасковья! Посмотри, какие парни со мной пришли. Орлы! — подбадривал женщину гигант.
— Ох, ребятушки, война же, — причитала Прасковья.
— Ничего — сдюжим! Да, Ваше Благородие? — похлопывая по плечу Апреля, улыбался в тридцать два инопланетных зуба пришелец.
— Спрашиваешь! Конечно, победим! Торпедо — Пари Сен-Жермен, три ноль. Можешь не сомневаться, — поддакивал Апрель.
Мужчины снова подняли кружки с деревенским напитком и снова опустошили их полностью.
— Как тебе сало, барин? Поди, нет такого в твоих дворцах? — смахивая хмельные капельки с подбородка, не унимался Горд.
Пшеничная водка — напиток не только для землян, если развязывает язык даже гостям из космоса. Щёки Горда раскраснелись и улыбка не сходила с его лица. Но почему-то, казалось, что слав подыгрывает веселью, строя из себя подвыпившего балагура.
— Отличное сало. Такого в Москве днём с огнём не найти, — смачно пережёвывал пищу Апрель. — Извини, что потревожил — непременно хочу узнать: сам сальце готовил или купил в мясной лавочке за углом?
— А ваше благородие-то разошёлся — не остановить! — рассмеялся великан. — Ничего не покупал. Сам растил поросёнка, сам колол, сам солил и съем сам! Давайте ещё по одной да прогуляемся.
— Мы с вами пойдём! — в голос вскрикнули по-настоящему захмелевшие казаки.
Слав покачал головой.
— Не переживайте, братцы. Сходим в одно местечко и быстренько вернёмся. Оставайтесь в избе. Ешьте, пейте, отдыхайте и спать ложитесь. Не ждите нас.
— Солдатики, куда же вы собрались? — поддержала Светлого Прасковья. — Горд Иваныч, человек умный и опытный, на ветер слова не бросает. Оставайтесь на ночлег.
Переглянувшись, казаки решили прислушаться. Тем более, Степану и Федьке не терпелось скорее пообщаться с хозяйской дочкой. И не было в том желании ничего дурного или паскудного. Просто поговорить. Дело-то молодое.
Выпив последнюю чарку, Апрель и Горд встали из-за стола.
***
Путь к обозу лежал через лес. Темень стояла непроглядная.
— Ничего не вижу, — бормотал Апрель.
— Не может быть?! Мне всё видно, — продолжал балагурить Горд. — Здесь светло, как днём!
— Днём я не спотыкаюсь. Фонарика с собой нет случайно? — спросил Апрель.
— Может, тебе ещё факел зажечь? Разве не замечаешь, как смотрят на тебя тысячи глаз и видят прекрасно нас красивых.
— Хочешь сказать… я тоже смогу, как они?
— А ты догадливый. Конечно, сможешь, например, лучше вон той птички, которая точно на тебя таращится. Ты только голову подними и встретишься с ней взглядом.
Небо затянуто облаками. Луна, которая могла бы помочь Апрелю, хоть что-то разглядеть вокруг, предательски отказывалась освещать растворившийся в ночи лес. Но как только землянин прислушался к совету гиганта, сразу стали видны очертания птицы и блеск глаз крылатого хищника.
Апрель представил подглядывающего за ним пернатого, затаившегося в чёрном дупле. Янтарными глазами слова следила за ним и громилой с планеты Слав, — и, вероятно, где-то в глубине своей птичьей души мечтала, что когда-то сможет поохотиться вместе с двуногими существами. Но сегодня ночь принадлежала не сове. Апрель сначала обнаружил птицу, а затем отчётливо различил силуэты десятка деревьев — и, наконец, прямо перед собой заметил улыбающееся лицо слава.
— Тоже мне… фонарик ему… — веселился громила. — Теперь видно?
— Поверить не могу, — оглядывался Апрель. — Я случайно летать не умею?
— Пока нет, но мы работаем над этой способностью, — серьёзно сказал Горд.
— Как-то просто всё получается. Раз, и слышу чужие мысли. Бац — в темноте вижу. Ты пришелец очень важный и занятой, но всё-таки объясни, как это происходит?
— А что особенного происходит? Ты перемещаешься в прошлое — летаешь без вреда для здоровья. Скорее, наоборот, с каждым полётом набираешься сил. Чему после такого удивляться? Неужели человек, путешествующий во времени и умеющий читать мысли, не может видеть во мраке или дышать под водой? Кстати, ты не пробовал понырять? — хитро щурился гигант.
— Ещё не успел, но думаю, что скоро придётся.
Горд сбавил шаг, а после и вовсе остановился.
— Мы пришли. Давай разделимся. Телеги расставлены вдоль дороги. Ты начнёшь с одной,
