друг?
— Отличный план, Горд, — согласился Апрель.
Глава 18
Глава 18
Деревня — это стержень русской державы — её колыбель и божественная цитадель. Селение, в которое направлялись трое казаков в сопровождении Горда и Апреля, являлось скрытым символом уклада предков: знаком добра, веры и нерушимости — несмотря на лютые невзгоды.
Темнело. Окна деревянных срубов не светились вечерним мерцанием лампад. Местные соблюдали маскировку, не желая, привлекать непрошеных гостей.
— Пусто здесь, будто вымерла деревня, — глядя на покосившиеся избы, сказал Апрель.
— Нет, деревня полна жизни, — как пёс водил усами Пётр. — Скотиной здесь пахнет и травами скошенными.
— Верно, замечено, — поддержал казака Светлый пришелец. — Народу в деревни немного, но пустой её лихо звать. У пруда, в низине проживает тётка Прасковья. Вот к ней и наведаемся.
Деревня показалась Апрелю известной, словно бывал уже здесь однажды. Выйдя на небольшую площадь, он узнал вместительный сарай, сгоревший двести лет назад в схватке с поляками. Берёза, на которой был повешен хозяин медведя и неказистые избёнки, всё так же, кособочась, встречали странника и его инопланетного друга.
— Не может быть, — удивлённо прошептал Апрель.
— Всё возможно в нашем запутанном мире, — ответил громила.
Открыв калитку, Горд пропустил вперёд четверых путников, затем обогнав их, первым взобрался на крыльцо и постучал в дверь.
— Прасковья Егоровна, — слегка тарабаня огромным кулаком, позвал хозяйку пришелец, — это Горд Иваныч пришёл. Открой милая, застудишь меня.
Скрипнула дверь. На пороге стояла маленькая женщина лет пятидесяти. На ней длинная расшитая яркими нитями юбка, светлая кофточка и наброшенный на плечи тёплый платок. Увидев знакомого человека, она улыбнулась.
— Заходи, Горд Иваныч. Сейчас лучину зажгу, — сказала приветливая женщина.
На плече Горда висела вместительная сума из плотной ткани. Великан снял её и стал вынимать гостинцы.
— У меня подарочки для вас, Прасковья Егоровна, — похвастался он, достав из сумы круглый каравай чёрного хлеба, потом увесистый кусок сала, соль в небольшой коробочке и перемотанные тонкой верёвкой восковые свечи, которые ценились в деревне и считались предметом роскоши у крестьян.
— Ой, спасибо тебе, Горд! — глядя на подарки, радостно причитала женщина. — Солдатики вы мои родные, присаживайтесь, я сейчас на стол соберу.
Апрель лукаво подмигнул Светлому.
— Знаешь, как угодить…
— Время нынче такое, — ответил инопланетный гигант.
— Где бы умыться, хозяюшка? — спросил Пётр. — Чумазые мы, как бесята.
— Во дворе, солдатики, за мной идите...
Казаки и Прасковья Егоровна вышли на улицу. Собравшегося вслед за ними Апреля, остановил Горд.
— Быстро поужинаем и назад к обозу, — шепнул пришелец, — а служивые пусть отдыхают в избе. Уразумел?
— Понял я, — кивнул Апрель.
Комната, в которой накрывался стол, оказалась просторна. В ней с лёгкостью можно расположить ещё с пяток человек. Трое казаков ловили запахи продуктов. Проведя целый день без еды, они проголодались и теперь с жадностью наблюдали за хлопотами хозяйки.
Неслышно, почти воздушно из-за шторки, прикрывающей вход в отдельные покои, вышла девушка — молодая и очень красивая. Это была дочь Прасковьи Егоровны — Люба.
— А вот и дочурка моя, — приветствовал Горд красавицу. — Здравствуй, Любушка.
— Доброго вечера, — опустив глаза, скромничала девушка.
Казаки и Апрель привстали, наперебой поздоровались.
Длинный до пят сарафан скрывал от мужских глаз девичьи формы, но только не от донских молодцов. Казачки оживились. Прочитав нехитрый замысел своих ребят, Пётр показал костистый кулак парням, предупреждая их о нецелесообразности данного поведения.
Русоволосая Люба невесомо порхнула мимо мужчин, подошла к матери и принялась помогать по хозяйству. Расставляя тарелки, она косилась на русского офицера и, не умея скрывать свои чувства, мгновенно залилась краской. Её порозовевшие щёчки даже в свете свечи хорошо видны на прелестном личике.
Апрель отреагировал сдержанно. Он посмотрел на Горда, пальцем постучав по запястью, где люди двадцать первого века носят часы.
Громила еле заметно кивнул.
После нехитрых приготовлений на столе появилась пареная репа, мелко нарезанная капуста, блюдо с кусочками варёной курятины и хлеб.
Заметив, с каким аппетитом наворачивают казаки, Прасковья встала со скамьи.
— Я сейчас, — сказала она и вышла из комнаты.
Через минуту хозяйка вернулась, неся стеклянную бутыль с мутной жидкостью.
— Это вам, ребята.
— Вот это мы уважаем! — обрадовались казаки.
— Балуете нас, Прасковья Егоровна, — заулыбался Горд. — Ну, ладно, я тоже кружечку пропущу.
Апрель с нескрываемым интересом разглядывал гиганта.
— Ничто человеческое нам не чуждо, друг мой, — ответил на безмолвный вопрос Светлый. Он поднял наполненную до краёв кружку и, встав во весь свой громадный рост, произнёс тост: — Выпьем, господа казаки — за победу русского оружия!
— Ура! Ура! Ура! — хором ответили молодцы.
